Панмонгольское движение 1919 г. и деятельность бурятских националистов

Автор: Футаки Хироши – проф. Токийского университета иностранных исследований (Япония, г. Токио).

Фото: tufstoday.com

В конце ноября 1918 г. в Верхнеудинске на V общебурятском съезде было вынесено решение установить связи со всеми силами, которые будут защищать завоевания революционной демократии и которые не будут посягать на достигнутое. Это значило, что с атаманом Семеновым временно установлены официальные отношения.

Также на этом съезде буряты объявили о сохранении нейтралитета во внутренней войне между Красной и Белой армиями России. Во время этого съезда по инициативе группировки Семенова Бурнацком был переименован в Бурнардуму и председателем избран Д. Сампилон.

Для исследования панмонгольского движения 1919 г. весьма важным является изучение характера взаимоотношений между Г.М. Семеновым и Бурятской республикой, в особенности Бурнацкомом и Бурнардумой.

Отношения с Семеновым у Д. Сампилона и Э. Ринчино были разные. О взгляде Ринчино можно узнать из известного письма Ринчино, отправленного Сампилону перед съездом, проходившим в Верхнеудинске. Согласно некоторым исследователям, Ринчино написал это письмо после общебурятского съезда, однако содержание письма и другие факты говорят в пользу того, что оно было написано до съезда.

Ринчино по поводу отношений с Семеновым и японцами сказал:

«Если земцы и т.п. заартачатся, мы должны опереться на японцев и Семенова». Наряду с этим он добавил: «Семенову, конечно, нельзя доверяться вполне и раскрывать ему все карты» [5, с. 122].

Хотя Ринчино считал, что со стратегической позиции можно использовать Семенова, он также четко высказался: «… наше соглашение с Японией и Семеновым – это и будет нашим ''Брестом''» [5, с. 126].

Ринчино, критикуя воззрение Сампилона, именуемое «правой ориентацией», подчеркнул, что нельзя смешивать внутреннюю и внешнюю политику. К внутренней политике он относил «устройство жизни и быта бурят», а к внешней политике – «Сибирское правительство, Семенова, японцев, большевиков и т.д.» [5, с. 122].

Если Ринчино хотел поддерживать связь с Семеновым, не допуская его во внутренние дела бурят, Сампилон же более активно сближался с Семеновым, так как японцы обещали: «мы не только не будем трогать, мы не только не будем вмешиваться в ваши внутренние дела, но наоборот, будем оказывать всяческое содействие вашим национальным стремлениям» [6, с. 226-227] и Сампилон, вероятно, поверил этим словам.

Ринчино в своем докладе на вышеупомянутом съезде в Верхнеудинске сказал о том, что по просьбе Бурнацкома Центросибирь не соглашался с поставленным Китаем вопросом об аннулировании Кяхтинского договора 1915 г. Ринчино считал, что «вопрос об аннулировании договора 1915 г. самым чувствительным образом задевает общенациональные интересы бурят-монголов и вообще монгольских племен» [5, с. 170-171]. Автономия Внешней Монголии утверждённая Кяхтинском договором по истечении года либо в ноябре 1919 г. действительно была аннулирована. В докладе Ринчино показал, что бурят-монголы считали это общемонгольским делом.

В съезде, проходившем в Верхнеудинске, принимали участие три делегата из Хулунбуира во главе с Мэрсээ. Они, указывая на принципы мирового соглашения, состоящею из 14 пунктов, выдвинутых американским президентом Вильсоном, подняли «вопрос об объединении всех бурят (не только баргинских, но и русских) и монголов в одно самостоятельное государство» [6, с. 229]. Съезд, обсудив данный вопрос, утвердил его. С этого времени «панмонгольское движение» приобрело реальное существование.

По сведениям присутствовавшего на этом съезде капитана Японской армии Судзуэ, в работе съезда принимал участие и представитель Богдохана Внешней Монголии [7, p. 76].

С 26 февраля по 7 марта 1919 г. в Чите в гостинице «Даурия» прошел съезд, посвященный созданию Всемонгольского правительства, в котором приняли участие 14 представителей Бурятии, Хулунбуира, Внутренней Монголии. От бурятской интеллигенции делегаты прибыли в составе: от Народной думы бурят-монголов Восточной Сибири – Д. Сампилон, агинский представитель и Ага – Н. Дылыков, Баргузина – Э. Ринчино, Селенги – Р. Бимбаев, из Иркутской губернии – Б. Вампилун и хоринский – Ц. Цыдыпов [1].

Внутреннюю Монголию представляло пять человек – Нэйч тойн хутагта, Фушинга, Норимпил и др., Хулунбуир три человека – Линшэн, Эрхэмбат и др.

Вышеупомянутый Нэйч тойн являлся восьмым перевоплощением Нейч тойна, распространявшего буддизм в Восточной Монголии в XVII в.

Во время подготовки к съезду были отправлены письма от имени председателя Бурнардумы Д. Сампилона премьеру-министру Внешней Монголии Намнансурэну и министру иностранных дел с приглашением представителей Внешней Монголии. В письме было упомянут план организации всемонгольского съезда и избрания на нем делегатов, которые должны были бы принять участие в работе съезда Мира в Париже [10, p. 565].

В конце концов Внешняя Монголия не делегировала своего представителя на этот съезд. Председателем съезда был избран Нэйч тойн, заместителями – Линшэн и Сампилон.

С первого же дня съезда выявились противоречия в позициях делегатов. Линшэн из Хулунбуира и Фушинга из Внутренней Монголии выдвинули «вопрос о борьбе за восстановление маньчжурской династии, каковая династия и должна была даровать всяческие права для Монголии». Что касается Ринчино, он считал, что «Монголия должна стать независимой федеративнодемократической республикой, и со своей стороны буряты готовы бороться за эту идею и за такую постановку вопроса» [6, с. 231]. На второй день в результате посредничества Нэйч тойна и Норимпила было решено, согласно бурятскому предложению, новому Монгольскому государству стать независимой федеративно-демократической республикой.

В постановлении от 7 марта 1919 г. в первом пункте было указано: «Будет создано независимое единое государство монголов. После появления официального правительства будет выработана конституция. Избранные граждане Внутренней Монголии, Внешней Монголии, Бурятии, Хулунбуира, Западной Монголии установят форму государства и конституцию». В седьмом пункте также было сказано, что в Париж на съезд Мира будет отправлена телеграмма с вестью об учреждении правительства и о делегировании на съезд Мира пятерых представителей [10, p. 562-563].

В письме, посланном делегатам съезда Мира в Париже от имени правительства Монголии, было объяснено следующее: «все монголы, пользуясь этим случаем, собрались вместе и на открытом съезде решили, согласуясь, выяснить первоначальную территорию Монголии, распространить религию, восстановить первоначальную Монголию и образовать отдельное полноправное государство, учредили Временное Правительство Монголии во входящем в нее Хулунбуире» [3, с. 599].

25 апреля первого года Монгольского государства в письме, отправленном правительству Японии от имени четырех во главе с Нэйч тойном, наряду с сообщением об отправлении своего представителя в Токио говорилось о стремлении получить признание нового Монгольского государства со стороны правительства Японии [7, p. 525-533].

В части письма, в которой дается обоснование созданию независимого Монгольского государства, содержание соответствует письму, отправленному в Париж. В нем отмечалось, что все монголы, проживающие во Внешней и Внутренней Монголии, Хулунбуире, Алтае, Бурятии, объединившись, создали новое Монгольское государство и Западная Монголия, где проживают ойраты, также вошла в состав нового Монгольского государства.

Вышеупомянутая цитата также соответствует постановлению от 7 марта. Некоторые части статьи, опубликованной в первом номере журнала «Monggol buriyad-un sanal» на монгольском языке в апреле 1919 г. в Чите под именем Субуди, соответствуют вышеупомянутым двум материалам. Так как данная статья была посвящена монголам, было дано разъяснение о различиях стран, входящих в состав Монгольского государства, особо отмечено значение федерации [8, p. 13].

В статье по Китаю были высказаны сравнительно позитивные взгляды. В ней написано: «И сейчас, когда во всем мире устанавливается справедливость, Китай откажется от возврата к прежнему подавлению, гнету Монголии, а напротив, окажет содействие в создании нашего государства и этим укрепит мир и окажет незабываемое благодеяние возрождающемуся Монгольскому государству» [8, p. 13-14].

Этот взгляд значительно отличается от декларации, отправленной на съезд Мира в Париж от имени Нэйч тойна. Нэйч тойн в своей декларации определил следующие намерения: «Если монгольское дело на конференции не будет вырешено, то мы все равно не будем сложа руки ждать, чтобы наша самобытность была уничтожена и чтобы вследствие этого причинить бедствия на десятки тысяч поколений нашим потомкам, а будем до последней капли вести войну, чтобы полностью получить первоначальные свои коренные земли».

Из вышецитированных высказываний из статьи Субуди и декларации Нэйч тойна выявляются различия в положениях Нэйч тойна, прибывшего из Внутренней Монголии, находящейся под китайским правлением и проводящего «движение за независимость» и бурят, проживающих в стране, которая находится под управлением нового Монгольского государства.

Необходимо рассмотреть идею Э. Ринчино, внесшего основной вклад в дело панмонгольского движения.

В статье, опубликованной в Читинской газете «Наш путь» в апреле 1919 г., отмечено следующее:

«Независимая и нейтральная Монголия, эта будущая среднеазиатская Швейцария, поставленная под международную защиту, несомненно, перестанет быть яблоком раздора между Китаем и Россией, ибо новым положением вещей будут устранены притязания той и другой стороны на самую Монголию и ее территорию».

Из цитаты следует, что мысль Ринчино заключалась в том, чтобы вновь образованное Монгольское государство стало буферным государством между Китаем и Россией и являлось нейтральным государством.

В вышеупомянутом письме Сампилону от Ринчино написано следующее:

«Старый Нацком полагал, что Маньчжурия и Восточная Монголия будут находиться всецело в сфере ведения Японии; Монголия южная, северная и западная с включением бурят образует самостоятельное буферное государство. Причем буряты должны переселиться в Халху или передвинуты к границам Забайкалья с обменом земель. И если не удастся объединить Юг и Север Монголии, то образуется два государства, причем Юг будет находиться под протекторатом Японии» [5, с. 124].

Из этого следует, что Ринчино ещё до появления Бурнардумы изучал пути создания объединенного Монгольского государства, форма которого соответсвовала бы политике Японии.

Известна также позиция Ц. Жамцарано о создании нейтрального Монгольского государства, подобного Швейцарии. Жамцарано после революции 1921 г. предполагал, что Монголия с одобрения Советского государства, Китая и многих других стран станет нейтральным государством, затем после присоединения Хух нора, Тибета и Китайского Туркестана образует «Союз Центральной Азии» [4, p. 37].

Сам Ринчино в своем письме к Барадину писал, что у него и Ц. Жамцарано единые взгляды на то, что концепция «панмонгольского движения» направлена на освобождение народов [2, с. 144-145]. У них не было расхождений по поводу двух задач: объединения монголов и освобождения народа от гнёта.

И хотя «панмонгольское движение» 1919 г. прекратило свое существование в короткий срок по разным причинам: неучастие в движении Внешней Монголии, усиление борьбы между лидерами движения, а также изменение политики Японии, тем не менее оно имело большое влияние.

Э. Ринчино и Ц. Жамцарано в революции 1921 г. сыграли ведущие роли. Д. Сампилон и Б. Вампилон переехали в Северную Монголию после установления советской власти в Сибири. Э. Ринчино до конца 1925 г. руководил Реввоенсоветом Монголии. За этот промежуток времени ему удалось претворить в жизнь некоторые свои концепции по объединению монголов, что подтверждается несколькими фактами.

Что касается Внутренней Монголии, хотя это движение не принесло реальных результатов, тем не менее, оно оказало немалое влияние на Развитие последующей истории.

Жагчид Сэцэн отмечал, например, что принц Дэмчигдонров, лидер национального движения Внутренней Монголии 1930-1940-х гг. говорил, что на него оказало влияние «панмонгольское движение» 1919 г. [9, p. 16].

Литература:

1. Базаров Б.В. Неизвестное из истории панмонголизма. Улан-Удэ, 2002.
2. Жабаева Л.Б. Элбек-Доржи Ринчино и национально-демократическое движение монгольских народов. Улан-Удэ, 2001.
3. Сперанский А.Ф. Материалы к истории интервенции. Роль Японии в «панмонгольском движении» // Новый Восток. 1922. № 2.
4. Цэвээн Ж. Түүвэр зохиолууд. Улаанбаатар, 1997.
5. Элбек-Доржи Ринчино. Документы, статьи письма. Улан-Удэ, 1994.
6. Элбек-Доржи Ринчино о Монголии. Улан-Удэ, 1998.
7. Gaimushou Kiroku, 1-6-1-4-2-4-1, Mouko Buriyaato dokuritsu kankei. Vol. 1.
8. Subudi, “Burin erketu Monggol ulus,” Monggol Buriyad-un sanal, 1 (1919).
9. Zhaqi Siqin, Wode zhidaode Dewang he dangshide Neimenggu. Tokyo, 1985. P. 1.
10. Zhongyang yanjiuyuan Jindaishi yanjiusuo, Zhong’e guanxi shiliao, Waimenggu, Minguo 6 nian zhi 8 nian (1917-1919). Taibei, 1959.