Самые западные буряты

В журнале «Научное обозрение Саяно-Алтая», 2015 г. в №4 была опубликована интересная статья доктора исторических наук, профессора кафедры всеобщей истории Гуманитарного института Сибирского федерального университета Кривоногова Виктора Павловича «Самые западные буряты».

Кривоногов В.П. является советским и российским историком и этнографом, специалистом по истории коренных малочисленных народов Сибири. Один из авторов «Енисейского энциклопедического словаря». Также известен как борец за трезвость и популяризатор собриологии («наука о трезвости»). Является вице-президентом общественной организации «Международная академия трезвости», проживает в г. Красноярск.

Предлагаем Вашему вниманию выдержки из этой статьи. Некоторые фотографии для статьи сайта предоставлены Виктором Павловичем.

На западе Иркутской области, вдали от основного ареала расселения бурят, сохранился небольшой анклав коренного бурятского населения в поселках Кушун и Мунтубулук Нижнеудинского района.

Под западными бурятами обычно подразумевают бурят Иркутской области, населяющих в основном территорию Усть-Ордынского автономного округа и соседние районы, расположенные в восточной части Иркутской области, в Прибайкалье. Однако в прошлом кочевья бурят простирались далеко на запад, до самых границ современной Иркутской области с Красноярским краем. Здесь когда-то предки бурят встречались с предками хакасов. Бурят здесь было несравненно меньше, чем в восточной части Иркутской области, поэтому после перехода к оседлости их немногочисленные поселки оказались лишь маленькими анклавами среди десятков русских сел и деревень. К началу XXI века здесь, на западе Иркутской области, сохранилось лишь два небольших бурятских поселка в Нижнеудинском районе. О них, «самых западных из всех западных» бурятах, и пойдет речь в данной статье.

Материалы были собраны в процессе этнографической поездки автора в июле 2015 года. Два оставшихся здесь бурятских поселка носят названия Кушун и Мунтубулук, располагаются они в окружении русских поселков к югу от районного центра – города Нижнеудинска, на полдороге к горам – Восточному Саяну, – в которых проживает малочисленный тюрко-язычный народ – тофы, или тофалары. И в прошлом, и в настоящее время местные буряты поддерживали соседские и родственные связи с этим народом.

Численность населения Кушуна оказалась небольшой. Как мы подсчитали по похозяйственным книгам местной администрации (расположенной в с. Солонцы, находящемся в 3 км от Кушуна), здесь проживало 135 бурят, трое русских и одна тофаларка. Из всех учреждений остался только клуб, а школу недавно закрыли, детей сейчас возят в школу Солонцов. Однако поселок явно знал и лучшие времена. Судя по всему, раньше было больше людей и в Кушуне, кроме того, немало бурят проживало в соседних русских селах – Порог, Солонцы и другие. Но в последнее время отсюда идет массовый отток и русского, и бурятского населения в города, в частности из шести бывших здесь когда-то поселков три вообще исчезли, остались только Порог и Солонцы, а население Кушуна резко сократилось. В прошлом в Кушуне было немало пришлого населения, но оно почти все выехало, поэтому поселок стал мононациональным. Меньше стало бурят и в оставшихся двух русских поселках. Но, как бы ни сократилось бурятское население в Кушуне, с Мунтубулуком дело обстоит еще хуже. Там проживают лишь 25 стариков и все госучреждения давно закрыты. Этому поселку осталось существовать считанные годы. Вскоре одни старики умрут, других заберут их дети в города, и он исчезнет, так же как и другие, соседние поселки.

Таким образом, суммарно в двух поселках осталось лишь 160 бурят. Для изучения современных этнических процессов было опрошено по этнографическому опросному листу 83 человека (в п. Кушун), включая детей. Опросные листы на детей составлялись со слов родителей. В опросном листе вопросы касались таких тем, как языковые процессы, генеалогия, этнокультурные процессы и др. В целом опрос позволяет сделать основные выводы о протекающих среди местных бурят этнических процессах. В отличие от быстро вымирающего Мунтубулука Кушун пока что поселок «живой» – здесь еще есть молодые семьи и рождаются дети.

Дети до 15 лет составляют 17,8 %. А значит, если бы не массовый выезд населения, поселок еще мог бы существовать и развиваться. Состав семей такой: одиночек – 16, семей из двух человек – 13, из трех – 5, из четырех – 7, из пяти – 5, из шести – 2, из семи – 1 (средний размер семьи – 3,4 человека). Однонациональных семей бурят оказалось (не считая одиночек) 33, одна русско-бурятская и одна бурятско-тофаларская (в последней нет супружеской пары, тофаларка живет с детьми-бурятами). В соседних русских селах бурят немного, и среди них больше смешанных семей. В Солонцах из четырех семей бурят две – смешанные с русскими, в Пороге из четырех семей смешанными оказались три. Супружеских пар в Кушуне оказалось 19, из них одна – муж русский, жена бурятка, в остальных 18 оба супруга – буряты. Большинство бурят оказались уроженцами Кушуна – 78,8 %, остальные приехали из других бурятских сел, чаще всего – из Мунтубулука. Много здесь и тех, кто уезжал надолго из поселка, но потом вернулся (36,4 %). Есть такие, которые уехали в города еще в молодости, а вернулись в поселок после выхода на пенсию.

В ближайшее время миграции, наблюдаемые последние десятилетия и приведшие к сокращению численности поселка, видимо, продолжатся. Выразили при опросе желание покинуть поселок 17,6 % мужчин и 31,3 % женщин. Это данные по всем взрослым. Но если посмотрим эти показатели по возрасту, то ситуация такая: старше 40 лет вообще никто не выразил желание уезжать, а до 40 лет хотят уехать 42,9 % мужчин и 62,5 % женщин. Так что в ближайшее время, судя по всему, выезд молодых семей и молодежи продолжится, численность поселка сократится еще больше, произойдет старение населения. То есть его ждет участь Мунтубулука, где остались одни старики. Где жили те, кто вернулся в поселок? Чаще встретились города Усть-Илимск, Байкальск и Улан-Удэ. Эти данные указывают и на основное направление миграций. Почему-то не привлекает мигрантов соседний город – районный центр Нижнеудинск (45 минут езды на рейсовом автобусе). Хотя, по словам информаторов, буряты там есть, но немного. Видимо, мигрантов привлекают более крупные города. Уровень образования бурят поселка довольно высок, каждый шестой мужчина и каждая четвертая женщина имеет высшее образование, лиц с невысоким образованием (начальным) очень мало.

Большинство мужчин в течение жизни были заняты в работе на механизмах, являлись квалифицированными рабочими (68,7 %), немало среди них и специалистов (25,0 %). А среди женщин число специалистов со специальным образованием вообще перевалило за половину. Неквалифицированным ручным трудом занимались очень немногие. Однако в настоящее время работы на всех не хватает, много стало безработных, а среди женщин – домохозяек. Безработица – одна из главных причин выезда в города. В поселке высок процент пенсионеров, среди женщин больше трети, а среди мужчин почти половина.

В последние десятилетия среди бурят района идет процесс языковой ассимиляции. Лишь 33,3% признали родным бурятский язык, еще 6,7 % назвали и бурятский и русский языки, а для 60 % единственный родной. Во всех ситуациях, даже внутри семьи, русский язык использует больше людей, чем бурятский. Чаще бурятский язык используется при общении с родителями, а также между супругами, но и здесь он уступает русскому.

Старики в годы своей молодости бурятский язык в школе не изучали, но позже он был включен в программу местной школы. Из всех опрошенных старше семи лет изучали бурятский язык в школе 43,2 %. И лишь недавно, в связи с закрытием школы, его изучение в школе снова прекратилось. Однако не все, кто изучал язык в школе, научились на нем писать и читать. Умеющих и читать и писать оказалось всего 5,4 % (от числа бурят старше семи лет), еще 24,3 % могут только читать, остальные 70,3 % письменностью своего народа не владеют. Газеты на бурятском языке здесь никто не выписывает, но в прошлом читали их всего 5,4 % взрослых. Книги на бурятском языке читали чуть больше – 10,8 %, в основном это книги для чтения в начальных классах школы (сказки и т. д.). Тем не менее, несмотря на все эти скромные показатели, большинство местных бурят проявили заинтересованность в том, чтобы изучение бурятского языка детьми в школе возобновилось – это мнение выразили 78,6 % опрошенных (остальные считали, что делать это «уже бесполезно», или затруднились в ответе).

Имена и отчества у всех местных бурят русские (что нельзя не связать с их давним обращением в православие). Чаще всего встречаются фамилии Бабкины, Сереневы, Коногоровы, Черепановы. Национальную одежду сейчас местные буряты не изготавливают, но нередко покупают и привозят из Бурятии. Имеется она у 20 % опрошенных бурят. Часто ее дарят детям. Поэтому здесь возник своего рода парадокс. Несмотря на развернувшуюся ассимиляцию, национальная одежда чаще встречается в средних и младших возрастах, в то время как у стариков ее нет.

Довольно стойко сохраняется бурятская национальная кухня, однако традиционные блюда можно попробовать далеко не каждый день, иногда только по праздникам. Поэтому большинство опрошенных отметили, что в их семьях эти блюда готовятся редко (93,8 %). Еще 3,1 % ответили, что в их семьях эти блюда готовятся часто, а 3,1 % – не готовятся совсем. Если зайти в дом местных жителей без их хозяев и попробовать определить их национальность, то вряд ли это удастся – ничто не укажет на их национальную принадлежность. Лишь в 7,1 % семей, по словам опрошенных, можно встретить какие-то вещи, связанные с национальной бурятской культурой, чаще всего это вещи сувенирного характера, привезенные из Бурятии.

Несмотря на небольшое число национально-смешанных семей в настоящее время (всего 2 из 35, или 5,7 %), метисация среди бурят достигла больших масштабов. Более половины опрошенных – 62,2 % – имеют среди ближайших предков представителей иных национальностей, чаще всего тофаларов и русских. О динамике процесса межнационального смешения говорит распределение доли метисов по поколениям. Имеют среди ближайших предков только бурят – 37,8 % опрошенных, бурят и тофаларов – 2,2 % бурят и русских – 35,6 %, бурят, русских и тофаларов – 22,2 %, бурят, тофаларов и поляков – 2,2 %.

Буряты и тофалары относятся к близким антропологическим типам (к разным вариантам большой монголоидной расы), а вот браки с русскими ведут к изменению антропологического типа местных бурят. 60 % бурят имеют ту или иную долю европеоидного компонента, в том числе менее 1/4 компонента – 24,5 % опрошенных, 1/4 – 17,8 %, 1/2 компонента – 13,3 %, 4,4 % – более 1/2 компонента. Надо сказать, что если среди местных бурят есть примесь тофаларского компонента (здесь распространилась тофаларская фамилия Шибкеевы), то и среди тофаларов тоже нередко встречается бурятский компонент (35 тофаларов в 2005 году имели среди своих предков бурят).

Чаще там встречается бурятская фамилия Коногоровы. Такое интенсивное смешение в моноэтничном поселке вызывает недоумение, однако, если вспомнить, что некоторое время назад пришлого населения в поселке было заметно больше, все становится на свои места. Тесные контакты с русскими проявляются не только в сфере брака, но и в дружеском общении, по крайней мере, 92,6 % опрошенных указали, что среди их ближайших друзей есть и русские (напомним, что соседний русский поселок Солонцы располагается всего в трех километрах от Кушуна). Те же 92,6 % опрошенных отметили, что для них не имеет значения национальный состав трудового коллектива. Никто не указал, что он предпочел бы работать только «со своими» (еще 7,4 % затруднились в ответе).

Подавляющее большинство бурят не имеет ничего против смешанных браков. Среди мужчин 92,9% ответили, что национальность при выборе брачного партнера не имеет значения, 7,1 % – затруднились в ответе. Женщины оказались несколько более консервативны: 21,4 % ответили, что им больше нравятся однонациональные браки. Но и среди них большинство (78,6 %) также не против смешанных браков.

Все эти данные говорят о том, что среди местных бурят распространены положительные установки на разные виды межнационального общения, что и находит свое выражение в конкретных тесных дружеских и семейных контактах с окружающим населением. Это и привело к значительному межнациональному и межрасовому смешению.

Подводя итоги, можно сделать пессимистический вывод о том, что этот, самый западный анклав коренного бурятского населения может прекратить свое существование. Главная причина этого – массовый выезд населения в города в связи с безработицей. Кроме того, здесь наблюдаются активные ассимиляционные процессы в языке и культуре среди тех, кто остался. Молодежь и дети полностью перешли на русский язык, а элементов традиционной бурятской культуры почти не осталось.

Меняется и антропологический облик бурят – нарастают европеоидные черты во внешности, почти все дети превратились в метисов. Один из двух поселков (Мунтубулук), видимо, прекратит свое существование в ближайшие годы, второй, возможно, просуществует еще 2–3 десятилетия, но его судьба просчитывается однозначно. Причина таких процессов – слишком маленькая численность этого анклава, явно недостаточная для дальнейшего существования в условиях урбанизации, глобализации и нарастания интеграционных процессов.