​Почему власть наложила табу на сравнительный анализ экономических реформ в России и КНР за последние 20 лет

В последние 300 лет, до конца 90-х, Россия превосходила Китай во всём: и в экономике, и в вооружениях.

Двадцать лет назад, 9 августа 1999 года, тогдашний президент России Борис Ельцин назначил Владимира Путина премьер-министром. С этого периода экономика России развивается в руках Путина.

В последнее время российские СМИ делают упор на то, что экономические успехи Китая дутые, а данные о высоких темпах роста китайского ВВП не отражают реальное состояние экономики. При этом на сравнительный анализ экономических реформ в России и КНР за последние 20 лет наложено табу. В СМИ эта тема не освещается, на первом плане нацпроекты и международные дела.

Сравнительный анализ ВВП России и КНР за последние 20 лет

По данным Всемирного банка весь экономический рост России приходится на первую путинскую девятилетку — 2000-2008 годы. Тогда российская экономика прибавляла в среднем по 7% в год, когда были высоки доходы от экспорта энергоносителей. В 2009-2018 годах средний темп роста ВВП упал до 1%. Для развивающейся экономики это не рост, а его отсутствие. Особенно хорошо это видно по динамике подушевого ВВП.

В КНР за первые 30 лет реформ, решение о которых в КНР было принято в декабре 1978 г., ВВП ежегодно увеличивался на 9,8% и в итоге вырос в 15 раз. Промышленное производство увеличилось более чем в 20 раз, внешнеторговый оборот – в 100 раз. в 2009 г.

Очень важный показатель успеха реформ и благополучия в стране – средняя продолжительность жизни. В Китае она поднялась с 55 лет до 79 – как для мужчин, так и для женщин. В России средняя продолжительность жизни по данным Росстата сейчас составляет 73,7 года (78 лет у женщин, 68 у мужчин).

Коллектив сотрудников Института экономики РАН и Института социологии РАН к 20-летию российских реформ подготовил аналитический материал, из которого следует, что в 2011 г. объем промышленного производства в России составлял около 88% от уровня 1991 г., машин и оборудования производилось на 40% меньше, а производство металлорежущих станков и кузнечнопрессовых машин – соответственно, только 4 и 8% от уровня 1991 г. Авторы делают вывод: “Развивается тенденция деиндустриализации российской экономики и нарастания технологического отставания от стран-лидеров”.

При этом к концу первого десятилетия нынешнего века производство автоматических и полуавтоматических линий для машиностроения и металлообработки в России сократилось в 140 раз, металлорежущих станков с числовым программным управлением – более чем в 40 раз, кузнечно-прессовых машин с числовым программным управлением – более чем в 7 раз. А ведь это основа промышленности, без которого страна неспособна выпускать машины собственной конструкции.

Но еще больше пострадали высокотехнологичные и наукоемкие отрасли. Тут объем продукции сократился вдвое, число промышленных предприятий, осуществлявших технологические инновации, оставалось на уровне 10%, а доля инновационных товаров, работ и услуг в общем объеме реализованной продукции – на уровне 4–5%.

Если передовые страны развиваются в рамках шестого технологического уклада, то Россия – четвертого, что делает перевод нашей сырьевой экономики на инновационный путь развития нереальным в обозримой исторической перспективе.

Четвертый уклад – это этап промышленного и научно-технического развития, на котором передовые страны находились 40–50 лет назад.

При этом правительство России выдвигает заведомо невыполнимую задачу создания инновационной экономики. Ненамного лучше обстоят дела и в сельском хозяйстве.

фото: ТАСС

Стартовые условия двух стран

Чтобы было корректным сравнение результатов реформ двух стран, необходимо оценить их стартовые условия.

Так, востоковед В. Невейкин пишет: «…на момент начала реформ можно констатировать, что Китай обладал следующими “преимуществами” перед другими странами: невероятной скученностью народа; истощенностью земли многотысячелетним земледелием; низким образовательным уровнем; беспросветной бедностью, доходящей до повсеместного физического голодания; отсутствием какой-либо современной инфраструктуры; крайне отсталой промышленностью; низкоэффективным сельским хозяйством; засильем от произвола невежественных “ганьбу” (кадровых работников); практически полным искоренением представителей “китайской интеллигенции” трудовым “перевоспитанием” в деревне во время культурной революции» [Невейкин, 2010].

И хотя новой России пришлось создавать новые государственность, экономическую и политическую систему, выстраивать иные отношения с бывшими советскими республиками и социалистическими странами, у нее были огромные преимущества перед Китаем. Ее ВВП был более чем в два раза больше китайского и не было развала экономики, науки и социальной сферы, как то произошло в ходе “культурной революции”, когда бóльшая часть китайцев оказалась в глубокой нищете. В России было грамотное и по преимуществу городское население, в то время как в Китае сельское население составляло более 80%. Была более развита экономика, имелся мощный научно-технический потенциал, многомиллионная интеллигенция, наличие огромных запасов ценного сырья, и прежде всего энергоносителей, сотен миллионов гектаров пригодной для обработки земли, богатых лесных и водных ресурсов и т.д. В чем же секрет такого различия в результатах реформ?

Важнейшая составляющая успеха китайских реформ – высокая эффективность работы государственного аппарата, высокий профессионализм и высокая ответственность чиновников за порученное дело. Невозможно, чтобы решения высшего руководства государства исполнялись лишь частично, а государственные средства тратились не по назначению, как это часто происходит в России. Нерадивого высокого чиновника за провал в работе, несмотря на преданность первому руководителю (в отличие от нашей традиции), не переводят на другой высокий пост, а с позором увольняют. Китаю неведомо, чтобы любая стройка обходилась в два-три раза дороже, чем в остальном мире, как это случается у нас.

Российские чиновники и близкие к власти эксперты нередко объясняют быстрый рост Китая то дешевой рабочей силой, то отсутствием пенсионной системы и даже большой безработицей, которая-де побуждает работника изо всех сил трудиться, чтобы не оказаться на улице. На деле там рабочая сила становится все дороже.

фото: кремлин ру

Что же произошло? Печальный диагноз

Ответ на вопрос состоит из двух частей. Первая причина остановки роста в том, что в середине 2000-х, подумав, что «ухватил Бога за бороду», Путин взял курс на огосударствление экономики. Началось все, конечно, с дела ЮКОСа, но в полной мере этот тренд проявился в следующие годы. Государство стало «входить» в самые прибыльные сегменты экономики и «отжимать» их у частных предпринимателей. Даже если бизнес оставался частным, он передавался «друзьям». Эта схема работает примерно одинаково на всех уровнях — от крупнейших банков и нефтегазовых компаний страны до небольшой фирмы, занимающейся, например, ремонтом детских садов в городе N. Если чуть копнуть, обязательно окажется, что владелец этой фирмы — зять, брат или сват, к примеру, директора N-ского департамента образования.

Для экономики, казалось бы, неважно, кто кому дочь или друг. Но важно, чтобы неэффективные фирмы уходили с рынка, у них менялись собственники, а новым компаниям был открыт вход на рынок. В случае когда управление «командными высотами» доверено «своим», когда эта схема транслирована на всю экономику, этой ротации нет. Уровень конкуренции в такой экономике снижается, начинается застой. Это сейчас и происходит.

Зависимость России от экспорта природных ресурсов за последние годы никуда не делась (в 2018 году на минеральные продукты приходилось 64,8% суммарного российского экспорта). Тем временем доля государства в экономике выросла с 30-35% до 55%. При этом государство ушло оттуда, откуда оно не должно было уходить (минимизировав расходы на образование, науку, здравоохранение, соцпомощь), и пришло в прибыльный бизнес, где его не должно быть в принципе. Как следствие, ухудшился деловой климат, а главную роль в нем стали играть силовые структуры.

Вторая причина: в 2014 году Россия поссорилась чуть ли не со всем миром и пока не предпринимает усилий к налаживанию отношений. Как следствие, прямые иностранные инвестиции (ПИИ) обрушились с $70 млрд в 2013 году до $2 млрд в 2018-м. А ведь ПИИ — это не просто деньги: это новые технологии и включение в глобальные производственные и исследовательские цепочки. Бизнес в России снова стал непредсказуемым, и иностранные компании обходят нас стороной. В одиночку в современной экономике выжить невозможно. А путь, которым мы движемся в последние годы, ведет к тому, чтобы постепенно стать «сырьевым придатком» бурно развивающегося Китая.

Это и есть главный итог путинских 20 лет.

фото: ТАСС