Синьцзянский мятеж 1864 года (часть 2)
06 августа 2019, 23:26 2463 0
После начавшегося в 1864 году антикитайского восстания мусульман огромный Синьцзян отделился от империи Цин. Шесть лет спустя все повстанческие ханства и султанаты железной рукой объединил под своей властью пришелец из Кокандского ханства – Мухаммед Якуб-бек по прозвищу «Счастливчик».
Созданное им государство именовалось Йеттишар (на тюркском языке – «Семиградье») и объединяло основные города Синьцзяна, в древности бывшие оазисами на Великом Шёлковом пути.
Часть 1 читайте здесь.
Проект современного Шелкового пути, который совпадает с Великим Шелковым путем времен Чингисхана
По меркам Центральной Азии тех лет войска Якуб-бека были хорошо организованы и неплохо вооружены. Однако к началу 1870-х годов маньчжурские власти сумели подавить многочисленные мятежи во внутренних провинциях Китая, и «Счастливчик» со своими «джигитами» и «тайфурчи» оказался один на один с армией империи Цин.
Наградные револьверы от «Счастливчика»
Власть Якуб-бека опиралась исключительно на военную силу, и он не жалел трудов и средств на перевооружение своих бойцов. Посланцы синьцзянского властителя отправились в Британскую Индию и Османскую империю для закупки оружия, привлечения военных инструкторов и переговоров о политическом признании нового государства.
«Сарбазы» и «тайфурчи» из армии Якуб-бека, современный рисунок.
Британцы полагали, что государство Якуб-бека поможет им в давлении на Китай и Россию, поэтому в Синьцзян пошли караваны с оружием. Первые английские винтовки появились в войсках «Счастливчика» ещё в 1868 году. В Стамбуле посланцы из Йеттишара признали османского султана верховным сюзереном и «халифом» всех мусульман, в ответ получив для Якуб-бека титул эмира, а также нескольких офицеров в качестве инструкторов.
Появились у «Счастливчика» и британские советники. Среди иностранных инструкторов был замечен даже беглый русский солдат, оставшийся для истории безымянным. В итоге, к 1875 году Якуб-бек, помимо своих средневековых войск с холодным оружием и фитильными ружьями, имел, по оценкам русской разведки, не менее шести-восьми тысяч относительно подготовленных бойцов с современными винтовками, а также несколько горных батарей, вооруженных нарезными орудиями.
При помощи английских и турецких советников были созданы и первые военные производства в Синьцзяне: мастерская по выпуску разрывных снарядов и дистанционных «трубок»-взрывателей для артиллерии; мастерская по выпуску капсюлей к ружьям; мастерская по переделке дульнозарядных капсюльных винтовок в казённозарядные.
Капитан Алексей Куропаткин (в будущем – главнокомандующий русской армией в войне с Японией), в 1876 году побывавший в Синьцзяне с дипломатической миссией, отметил, что на вооружении «красных сарбазов» (отборных гвардейцев Якуб-бека) были даже первые образцы американских многозарядных винтовок Спенсера и револьверы Кольта.
Капсюльный револьвер Кольта образца 1851 г. США
По словам Куропаткина, в войсках Якуб-бека револьверы были самым ценным наградным оружием и «составляли предмет общих желаний».
«Сарбазы» и «тайфурчи» из армии Якуб-бека, рисунок английского очевидца XIX века
Неплохо вооруженная армия позволяла «Счастливчику» держать в повиновении почти весь Синьцзян. Но она же стала и причиной роста внутреннего недовольства в государстве Йеттишар.
Во-первых, Якуб-бек, будучи чужим для уйгуров, опирался, прежде всего, на выходцев из Западного Туркестана, Афганистана и Индии. Во-вторых, недовольство населения подогревали принудительные мобилизации и жесткий налоговый гнет – для содержания и вооружения армии «Счастливчику» требовались немалые средства.
Солдаты Якуб-бека, английская фотография 1873 года
Один из английских посланников, побывавших в Йеттишаре в 1870-е годы, записал уйгурские песни, звучавшие на городских базарах и направленные как против китайцев, так и против «андижанцев» (так аборигены Синьцзяна называли пришлых соратников Якуб-бека):
«Из Пекина пришло китайцев, как звезд на небе. / Андижанцы набежали, как лесные кабаны. / Каждый день они брали девственниц и / Отправлялись на охоту за красавицами. / Они забавлялись с танцующими мальчиками [имеются в виду «Бача бази», мальчики для гомосексуальных утех – прим. автора] / Которых Святой Закон запретил».
Одним словом, внутренняя обстановка в государстве «Счастливчика» была напряжённой – большинство местного населения ненавидело как китайцев, так и людей Якуб-бека.
Тот же Куропаткин обращал внимание на то, что бойцы армии Йеттишара хотя и подготовлены лучше, чем провинциальные китайские солдаты, но их боевой дух «оставлял желать лучшего».
Между тем, империя Цин, победив тайпинов, няньцзюней и других мятежников во внутренних провинциях Китая, двинула к границам Синьцзяна войска, не уступавшие армии Якуб-бека по вооружению и превосходящие её по численности.
Синьцзян, Китай
Битва за стратегический плацдарм
Особенность Восточного Туркестана состоит в том, что его крупнейшие оазисы отрезаны от Китая четырьмя сотнями километров труднопроходимой песчаной полупустыни. Именно такое расстояние отделяет расположенные на самом востоке Синьцзяна уйгурские города Комул (Хами) и Баркуль от находящегося в провинции Ганьсу китайского городка Цзяоюйгуаня, где заканчивается западный участок Великой Китайской стены.
Колодцы, расположенные на караванном пути через пустыню, позволяли единовременно провести из Китая в Синьцзян не более 600–800 человек – для более крупного отряда просто не хватило бы воды.
Поэтому города-оазисы Комул и Баркуль («Хамийский оазис», как называли этот район в тогдашней России), по сути, являлись плацдармами, позволявшими поэтапно перебросить через пустыню большую армию, накапливая силы на их территории. В случае потери цинскими войсками этих «плацдармов» Синьцзян стал бы почти неприступным со стороны Китая – единовременный переход большой армии через пустыню крайне сложен по причинам логистики, а походы мелкими отрядами чреваты разгромом по частям.
Знаменитый русский путешественник и военный разведчик Николай Михайлович Пржевальский, неоднократно бывавший в тех местах, так описывал их географию:
«По своему положению Хамийский оазис весьма важен как в военном, так и в торговом отношениях. Через него пролегает главный и единственный путь сообщения из Западного Китая в Восточный Туркестан и Джунгарию. Других путей в этом направлении нет и быть не может, так как пустыня пересекается проложенною дорогою в самом узком месте на протяжении 380 верст, да и здесь путь весьма труден по совершенному почти бесплодию местности. Справа же и слева от него расстилаются самые дикие части Гоби…
Таким образом, Хами составляет с востока, т.е. со стороны Китая, ключ ко всему Восточному Туркестану и землям притяньшаньским. Раз этот пункт будет занят неприятелем – вся китайская армия, находящаяся к западу, будет отрезана от источников своего снабжения, т.е. от собственно Китая…
Трудно сказать, почему притяньшаньские мусульмане, освободившись в начале шестидесятых годов от китайского владычества, не поняли всей важности стратегического значения Хамийского оазиса и не напрягли все свои силы, чтобы утвердиться в нем, как не сделал этого и умный Якуб-бек кашгарский, тем более, что из Турфана ему было уже недалеко до Хами.
А между тем, доколе описываемый оазис находился бы в руках инсургентов, дотоле китайцы ничего не могли б им сделать, несмотря на свое численное превосходство».
Часть составленной Н.М. Пржевальским в 1876–1880 годах «Карты маршрутно-глазомерной съёмки» с районом городов Баркуль и Хами (Комул) и единственной дорогой в Китай, пролегавшей через пустыню.
Попробуем объяснить то, чему так удивлялся Пржевальский – почему же повстанцы Синьцзяна так и не захватили стратегически важный «оазис Хами», способный надёжно защитить их от китайского вторжения?
В действительности многолетняя ожесточённая борьба за Баркуль и Комул развернулась сразу после начала антикитайского восстания. Для пекинского правительства ситуация осложнялась тем, что в те годы дорога к этим «плацдармам» была перекрыта из-за восстаний дунган в китайских провинциях Ганьсу и Шаньси. Поэтому небольшое подкрепление (чуть более тысячи солдат) сумело пройти к городам Комул и Баркуль лишь в феврале 1865 года – через восемь месяцев после начала восстания в Синьцзяне.
Комул повстанцы всё же захватили в июне 1865 года при помощи местных мусульман. Маньчжурская цитадель сопротивлялась более месяца, а затем её гарнизон сумел пробиться к городу Баркуль. Этот «плацдарм» сторонникам Пекина удалось удержать – помимо остатков маньчжурских гарнизонов, здесь скопилось множество бежавших от погромов китайских поселенцев, из которых были сформированы вспомогательные отряды.
Центр стратегически важного Хамийского оазиса – город Комул (Хами), фотография 1875 года
Хотя в августе 1865 года повстанцам удалось разбить цинские войска на подступах к Баркулю и на два месяца осадить город, все попытки штурма закончились неудачно. Китайцы и маньчжуры, которым некуда было отступать, сопротивлялись отчаянно.
В то же время среди повстанцев начались раздоры между уйгурами и дунганами, а затем и настоящие междоусобные войны – через несколько лет в них победит «Счастливчик» Якуб-бек.
Пользуясь раздорами в стане врага, летом следующего 1866 года сторонники империи Цин отбили Комул.
Однако в декабре повстанцы с боем вернули себе этот город, а в январе 1867 года во второй раз осадили Баркуль. И вновь осада закончилась неудачей, а весной повстанцам из-за внутренних междоусобиц вторично пришлось отдать цинским войскам Комул.
В 1869–1870 годах последовало ещё несколько безрезультатных попыток уйгуров и дунган взять последний плацдарм империи Цин в Синьцзяне. Однако к тому времени маньчжуро-китайские войска всё же успели получить подкрепления из нескольких тысяч монгольских всадников и тысячи китайских пехотинцев с относительно новыми капсюльными винтовками.
Якуб-бек, к 1872 году объединивший силой оружия почти весь Синьцзян, со своей большой армией теоретически имел шансы отбить стратегический «плацдарм» Комула и Баркуля. Но тут он позволил обмануть себя, вступив в переговоры с Пекином.
Пекин готовится к реваншу
Налаживая дипломатические связи с англичанами и турками, владыка Йеттишара не забывал и про Пекин. Якуб-бек надеялся, что, став единовластным хозяином Синьцзяна, он сможет заставить империю Цин признать себя в качестве номинального вассала. Эти надежды не были беспочвенны – в начале 1870-х годов в Пекине действительно шла напряжённая дискуссия о дальнейших действиях.
Немало влиятельных лиц в имперской верхушке выступало против дорогостоящей и сложной войны за Синьцзян. Например, Ли Хунчжан, ставший наместником столичной провинции Чжили, предлагал удовлетвориться формальным вассалитетом Якуб-бека, а все силы и средства направить на модернизацию армии и флота, обеспечив, в первую очередь, защиту приморских провинций страны. Деньги, которые потребуются для возвращения Синьцзяна, он предлагал потратить на закупку в Европе новейших паровых броненосцев. Но в итоге победила иная точка зрения, опиравшаяся на старые «геополитические» стереотипы маньчжурской знати, восходившие еще к временам кочевых империй.
«Принц императорской крови» великий князь Чунь сформулировал это в традиционном красочном стиле, заявив, что без возвращения Синьцзяна «Внутренний Китай станет как зубы, не прикрытые губами».
Великий князь Чунь (1840–1891), фотография XIX века
Возвращать далёкие просторы Восточного Туркестана империя Цин отправила Цзо Цзунтана. В сентябре 1866 года, после разгрома тайпинов, Цзо получил титул наместника провинций Шаньси и Ганьсу, истребляя там восставших дунган, поэтому именно его войска располагались ближе всего к Синьцзяну и стратегическим «плацдармам» Комула и Баркуля.
В 1875 году Цзо Цзунтан официально получил титул «дубань Синьцзян цзюньу», который английские современники переводили как «императорский уполномоченный комиссар по военным делам в Синьцзяне». «Комиссар» Цзо написал в Пекин, что «без большого превосходства сил и без беспощадных убийств невозможно подавить восстание мусульман», после чего принялся готовить армию к походу против Якуб-бека.
К тому времени силы Цзо Цзунтана насчитывали 141 батальон-«ин» – порядка 70 000 солдат (в том числе, около 9 000 кавалерии).
Войскам, направлявшимся в Синьцзян, назначили высокое по меркам Китая жалованье. Если рядовые гвардейских «восьмизнамённых» частей ежемесячно получали по 4 ляна серебра, а рядовые провинциальных «войск зелёного знамени» по 1,5 ляна, то рядовой пехотинец у Цзо Цзунтана получал 4,2 ляна, а кавалерист и того больше – 7,2 ляна. По курсу тех лет рядовой пехотинец у «комиссара» Цзо получал в месяц около 11 рублей ассигнациями, а кавалерист – около 19 рублей.
Перед началом похода Цзо Цзунтан сумел увеличить численность своих войск до 95 000 человек. По меркам Китая войска «императорского комиссара» были весьма неплохо вооружены – согласно данным российских агентов, около 60% бойцов имели европейские винтовки, а кавалеристы из «циньбин» (личной гвардии Цзо), как и гвардейцы Якуб-бека, также были вооружены многозарядными карабинами Спенсера.
Многозарядные карабины Спенсера 1864-1870 годов
Среди 570 пушек Цзо Цзунтана имелись не только гладкоствольные, но и несколько десятков стальных 4-дюймовых орудий, заряжавшихся с казны.
Для оснащения войск, направлявшихся в Синьцзян, в городе Ланьчжоу на северо-западе Китая был построен большой арсенал – средства на его оборудование (почти 113 т серебра) пришлось занять у англичан под высокий процент.
Войска Цзо Цзунтана в провинции Ганьсу готовятся к наступлению на Синьцзян, фотография 1875 года.
После двух десятилетий гражданской войны империя Цин испытывала жесточайший дефицит финансовых средств. Поэтому значительная часть финансирования похода в Синьцзян покрывалась при помощи займов у британского Гонконгско-Шанхайского банка, который предоставил пекинским властям внушительную для тех лет сумму – 1 608 274 фунта стерлингов.
Пока длилась подготовка к походу в Синьцзян – «Западному походу» или «Сичжен», как его официально именовали в документах империи Цин – китайские дипломаты расчётливо вели неофициальные, но постоянные переговоры с представителями Якуб-бека, поддерживая в нём надежду, что Пекин вот-вот согласится на признание формального вассалитета и реальной независимости мятежного «Семиградья». Поэтому с 1873 года армия Якуб-бека несколько лет фактически не вела боевых действий против маньчжуро-китайских войск, удерживавших «стратегический плацдарм» оазиса Хами.
К весне 1876 года империя Цин была готова начать возвращение Синьцзяна. Более того, к этому времени негласно поддержать «Западный поход» цинских войск согласилась и Российская империя.
Продолжение здесь.
Алексей Волынец
Список литературы:
- Гейнс А. К. О восстании мусульманского населения или дунгеней в Западном Китае. Журнал «Военный Сборник», №8, 1866
- Васильев В. П. О движении магометанства в Китае. СПб., 1867
- Иванов А. Несколько сведений о Кашгаре и о последнем восстании против китайцев. Материалы для статистики Туркестанского края. Ежегодник, Выпуск II. СПб., 1873
- Венюков М. Очерки современного Китая. СПб., 1874
- Куропаткин А. Н. Кашгария: Историко-географический очерк страны, её военные силы, промышленность и торговля. СПб., 1879
- Пантусов Н. Н. Война мусульман против китайцев. Казань, 1881
- Совский И. Управление и работа китайской военщины в Синь-Цзяне. Л., 1932
- Фань Вэнь-Лань. Новая история Китая. Том I, 1840–1901 гг. М., 1955
- Шан Юэ. Очерки уйгуро-дунганского национально-освободительного движения в XIX в. М., 1959
- Ходжаев А. Цинская империя, Джунгария и Восточный Туркестан (колониальная политика цинского Китая во второй половине ХIХ в.) М., 1979
- Исиев Д. А. Уйгурское государство Йэттишар (1864–1877). М., 1981
- Валиханов Ч. Ч. О состоянии Алтышара, или Шести восточных городов китайской провинции Нан-лу (Малой Бухарин) в 1858–1859 гг. Собр. соч. в пяти томах. Т. 3. Алма-Ата, 1985
- Ходжаев А. Карательные походы цинского правительства против народов Джунгарии и Восточного Туркестана в 1878–1881 гг. М., 1987
- Китайские документы и материалы по истории Восточного Туркестана, Средней Азии и Казахстана XIV-XIX вв. Алматы, 1994
- Дубровская Д. В. Судьба Синьцзяна. Обретение Китаем «Новой границы» в конце XIX в. М., 1998
- Моисеев В. А. Россия и Китай в Центральной Азии. Барнаул, 2003
Комментарии ()