Мусульманские народности Китая. Хуэй, уйгуры, казахи

Численность мусульман в Китае по официальным данным составляет 20 млн человек от 1,4 миллиардного населения страны.

Принадлежность к мусульманскому вероисповеданию в КНР во многом обусловлена этническим фактором. Из 56 национальных меньшинств КНР десять исповедуют ислам: уйгуры, хуэй, казахи, кыргызы, узбеки, татары, таджики, дунсяны, салары, баоаньцы. Именно к этим социальным группам относятся 99% мусульман КНР. Из них три крупнейшие по численности – уйгуры (11 млн), хуэй (около 10,5 млн) и казахи (1,5 млн).

Китайские мусульмане живут во многих районах КНР, говорят на разных диалектах и имеют различное происхождение. Большая часть китайских мусульман, за исключением таджиков, исповедуют суннизм ханафитского мазхаба. При этом, по мнению исследователей, в Китае представлено две отличающиеся ветви ислама: собственно китайская, включающая районы внутреннего Китая, и ислам Синьцзяна.

Уйгуры

Первая по численности группа китайских мусульман – уйгуры. Они составляют 50% от мусульманской общины Китая и проживают преимущественно на территории Синьцзян-Уйгурского автономного района КНР.

Примерка новой тюбетейки: уйгуров редко можно встретить без головного убора (фото: getty images asiapac)

До 1949 года Синьцзян вследствие значительной отдалённости был под властью Китая лишь номинально. Коренные жители этого региона (уйгуры, дунгане, кыргызы, монголы, казахи) на протяжении истории сражались за независимость с маньчжурской властью, республиканским Китаем, а затем и с коммунистами.

Уйгуры – представители тюркской группы. Эта этническая общность оформлялась в отдельных оазисах на так называемой территории исторической Кашгарии. Уйгурам присущи собственный язык и основанная на арабской графике письменность. Они придерживаются национальных традиций и называют детей мусульманскими именами.

В ожидании автобуса в старом городе Кашгар (фото: getty images asiapac)

Упомянутые выше факторы, а именно культурные и религиозные особенности, относительно компактное проживание, наряду с близостью к границам государств региона Центральной Азии, создали условия для роста идей национального самоопределения в регионе.

Хуэй

Народность хуэй (лао хуэй-цзу — «почтенные, правоверные мусульмане») имеет иную историю формирования, нежели упомянутые выше уйгуры. Дунгане также считаются частью этноса хуэй.

Люди хуэй имеют различное происхождение, многие из них происходят напрямую от путешественников и экспатриантов Шелкового пути. Их предки включают выходцев из Центральной Азии и ближневосточные этнические группы, такие как арабы, которые вступали в брак с местными ханьскими китайцами.

Хуэйцы пров. Ганьсу (фото: Reuters)

Во времена династии Тан (618–907 гг.) предки хуэй были арабскими солдатами, которые отправились в Китай, чтобы помочь императору Тай-цзуну подавить восстания в VIII веке нашей эры. Другие предки хуэй прибыли в Китай по Великому шелковому пути в качестве торговцев даже из Стамбула в период династии Сун (960–1270 гг.). Использование категории хуэй для описания переселения иностранных мусульман в Китай восходит именно к династии Сун.

В период Монгольской династии Юань (1271 – 1368 гг.) монгольские ханы поощряли иммиграцию торговцев и чиновников из преимущественно мусульманской Средней Азии. Монголы их называли «пестроглазыми» и в иерархии лояльности они находились на втором месте после монголов. В последующие столетия иммигранты-«пестроглазые» постепенно смешивались с китайцами хань, в конечном итоге образовывая хуэй.

Улыбающаяся женщина хуэй © Gabor

По прошествии столетий хуэй потеряли язык своих предков, но сохранили свою изначальную религию. Сейчас хуэй говорят на мандаринском китайском и (или) на местных диалектах регионов, в которых они живут, но их религиозный словарь основан на арабских и персидских словах. Например, Иисуса они называют «Эр-са» от арабского «Иса», а не «Йе-су» (что используется большинством верующих Китая). В то время как некоторые хуэй (особенно пожилые и сельские хуэй) стойко придерживаются традиций ислама, другие (особенно молодежь и городские хуэй) отличаются от большинства китайцев только тем, что они воздерживаются от употребления свинины. Внутри хуэй существуют региональные и религиозные (иногда значительные) различия в интерпретации ислама.

Хуэй расселены компактными группами разной величины практически по всей территории КНР (живут практически в каждом городе и провинции Китая).

Улыбающийся мужчина хуэй © Gabor

Наибольшее их число сконцентрированы в Северо-Западном Китае (Нинся, Ганьсу, Цинхай, Синьцзян), но общины существуют по всей стране, особенно в Пекине, Внутренней Монголии, Хэбэе, Хайнане и Юньнани. В СУАР живут только около одного миллиона хуэй. Таким образом, большинство хуэй, около 9,5 миллионов человек, живут за пределами Синьцзяна. Каждая группа имеет свои происхождение и историю.

К хуэй относятся 45% всех китайских мусульман. В течение многих веков они исповедуют ислам (ханафитского толка) и являются носителями исламского культурного наследия.

Хуэйцы г. Сианя

Будучи мусульманами, они следуют исламским законам о питании и отказываются от употребления свинины — самого распространенного мяса, потребляемого в Китае. Хуэй породили свой вариант китайской кухни, а также мусульманские китайские боевые искусства. Их стиль одежды отличается, прежде всего, тем, что старики носят белые кепки (такия), а старушки носят платки, как это имеет место во многих исламских культурах.

Однако большинство молодых людей хуэйского происхождения практически неотличимы от традиционных ханьских китайцев.

Молодая женщина хуэй г. Шэньси © Charles Carrard

Люди хуэй этнически и лингвистически похожи на ханьцев, они не имеют своей письменности (пишут стандартной китайской письменностью).

По отцовской Y-хромосоме у них распространена восточноазиатская гаплогруппа O3-M122 (примерно у 27–35%). У других мусульман, близких к хуэй, таких как Дунсян, Боан и Салар, по Y-хромосоме встречается гаплогруппа R-M17 (примерно у 17–28%). Большинство хуэй имеют отцовские Y-хромосомы восточноазиатского происхождения, которые не связаны с жителями Ближнего Востока и европейцами.

По материнской линии западноевразийская ДНК присутствует лишь у 6,7% женщин хуэй.

Мусульманка хуэй улыбается на улице, провинция Ганьсу, г. Линься, Китай

Ханьцы, большинство хуэй и дунсяне Линься имеют схожие друг с другом гены. Это указывает на то, что коренное население Восточной Азии обратилось в ислам и было культурно ассимилировано, и что китайское мусульманское население в основном не является потомками иностранцев, как утверждают некоторые источники, лишь незначительное меньшинство из них являются таковыми.

Хотя в официальных китайских материалах, посвящённых языку и письменности национальных меньшинств, в качестве родного языка для хуэй указан китайский, этот этноним употребляется также в отношении небольшой группы уцулов, живущих на Хайнане. Уцулы также исповедуют ислам, но говорят на языке, который не является родственным китайскому.

Именно с группой хуэй связана «китайская ветвь ислама». Хуэй, длительное время проживающие не в приграничных районах КНР, как другие исповедующие ислам этнические группы, а на исторической территории Китая, испокон веков занимавшиеся торговлей и хорошо инкорпорированные в китайский социум, стали основой для строительства мусульманской культуры в КНР. Сам термин хуэй в Китае стал нарицательным и зачастую употреблялся для обозначения не этнической, а религиозной принадлежности.

Казахи

Казахи составляют 4% от мусульман КНР. Большая часть китайских казахов проживает на территории СУАР, провинций Ганьсу и Цинхай. Они сохраняют национальные традиции и казахский язык. В основном это племена найман, керей, уаки, суаны и албаны.

Казахи Китая

Первые казахи перебрались на территорию СУАР (Джунгарии) в XVII—XVIII веках, когда большинство ойратов были уничтожены цинской армией в 1757 году, а также в результате разграничения Российской империей и Китаем земель Средней Азии, когда казахи потеряли свои владения на востоке современного Казахстана.

Каковы отношения между мусульманами-хуэй и уйгурами?

Традиционно уйгуры и китайскоязычные мусульмане или хуэй (которых иногда еще называют и дунганами) относились друг к другу с подозрением, поскольку армии хуэй были задействованы в акты государственного насилия и в процессе колониальной оккупации уйгурских земель в первой половине ХХ века. Многие уйгуры считали хуэй коллаборационистами Китая против своих же мусульманских сестер и братьев. В последние годы, с ростом исламофобии в Китае, уйгуры стали лучше относиться к хуэй как к своим союзникам.

Аналогичным образом, в недавнем прошлом многие хуэй видели уйгуров в негативном свете. Они обвиняли уйгуров в том, что те создают плохой имидж исламу в Китае. Некоторые из них верили государственной риторике, которая представляет уйгуров «экстремистами» и «террористами». Теперь это может поменяться, поскольку государство продвигает исламофобию по всей стране.

Исходя из отмеченной этнической (и географической) разобщенности, связанного с этим отсутствия культурной идентичности, а вдобавок и неоднородности присущего конкретным группам ислама, китайские мусульмане, очевидно, не сформировали единой устойчивой социальной группы.

На уровне государственного управления этот вопрос был разрешен кардинальным образом путем создания единого руководящего органа для всех китайских мусульман вне зависимости от их этнической принадлежности или особенностей исповедуемого ими толка.

Пятилетний план китаизации и «деэкстремизации» ислама

В докладе Государственного департамента США говорится, что в 2019 году в КНР был одобрен пятилетний план китаизации и «деэкстремизации» ислама.

Провинция беспорядков: китайские солдаты перед мечетью Ид-Ках в Кашгаре (фото: getty images asiapac)

Один миллион мусульман прямо сейчас находится в специальных лагерях для интернированных в Китае. Об этом свидетельствуют данные ООН. Однако хуэй в местах за пределами Синьцзяна не подвергаются кампаниям «деэкстремизации».

Когда ООН во время заседания раскритиковала китайскую систему лагерей в СУАР, Пекин заверил, что «не существует такой вещи, как центры перевоспитания». Хотя в правительственных документах их именно так и называют. Вместо этого китайская сторона подметила, что это лишь профессиональные технические училища для преступников. Внутренним обывателям Китай предложил очень разные нарративы. Хотя власть называет лагеря «школами», она также относит их к другому типу заведений — больницам.

Религиозные убеждения считаются патологией в Китае. В одной аудиозаписи, который представители Компартии распространяли среди уйгуров через социальную сеть WeChat, говорится:

«Члены общины, которые были выбраны для перевоспитания, заражены идеологической болезнью. Они заражены религиозным экстремизмом и насильственной террористической идеологией. Именно поэтому им нужна стационарная помощь больниц. Религиозная экстремистская идеология — это вид ядовитого препарата, который путает мысли людей. Если мы не искореним религиозный экстремизм, террористическое насилие будет расти и распространяться везде, как неизлечимая опухоль».

В беседе с «НГ» ведущий научный сотрудник Института Дальнего Востока РАН Василий Кашин отметил:

«В Китае действительно проводится китаизация ислама. Такая же линия проводится и в отношении других религий. Ее смысл состоит в том, что китайский ислам должен быть отрезан от идейных и интеллектуальных центров, находящихся за рубежом. Это должен быть чисто китайский феномен, который развивается внутри Китая и подчиняется политике регулирования религий. Руководство Китая беспокоило то, что ислам является наднациональной религией, не признающей национальных различий и настаивающей на единстве мировой исламской общины. Так не годится. Исламское образование должно проходить в Китае под контролем соответствующих органов. Проповеди тоже должны ими контролироваться».

В принципе терпимо относясь к религиозной деятельности, государство в КНР с максимальной подозрительностью смотрит на связи между китайскими религиозными структурами и зарубежными организациями, заключил Кашин.

Как относятся ханьцы к этим событиям?

Ханьцы об этом мало говорят и среди диаспор за пределами Китая. Большинство ханьцев в Китае и за рубежом считают, что государство действует в их интересах, подавляя уйгурскую «террористическую» угрозу. Многие из них равнодушны к тому, что уйгуры сопротивляются стиранию своей этничности и лишению их родины. Они также не вникают в масштабы происходящего.

Вместо этого они верят риторике государства, которое говорит им, что уйгуры – «отсталые» и «экстремисты». Ханьцы иногда признают, что невинные люди страдают от этих процессов, но большинство говорят, что в конечном итоге эта программа «перевоспитания» принесет чистую выгоду для уйгуров и обеспечит безопасность ханьцам в Китае.

На этом снимке, сделанном 7 июля 2009 года, изображена большая группа китайцев-хань, вооруженных палками и лопатами, которые идут по улице в Урумчи (фото: AFP)

В 2009 году толпы ханьских китайцев атаковали пригороды Урумчи с помощью железных прутьев и дубинок.

Беспорядки начались 5 июля 2009 года после мирного протеста уйгурских студентов, требовавших ответов после убийства двух уйгурских рабочих на фабрике.

Драки вспыхнули 25 июня на фабрике игрушек в южном городе Шаогуань после того, как анонимный интернет-пост утверждал, что две женщины из этнического большинства хань были изнасилованы шестью уйгурскими рабочими.

Зарубежные эксперты отмечают, что существует множество политик и практик, включая идеологическую обработку и пропаганду, которые способствовали негативному отношению ханьцев к уйгурам.