Какие племена населяли Юго-Восточную Сибирь в период с XIII по XVII в.?

Юго-Восточная Сибирь, охватывающая Прибайкалье и Забайкалье, т. е. современные Республику Бурятия, Иркутскую область и Забайкальский край, является составной частью Центрально-Азиатского историко-культурного региона, его северной окраиной.

Эта территория с глубокой древности вовлекалась в орбиту всех крупных социально-политических событий, связанных с образованием ранних государственных объединений и средневековых государств в Центральной Азии, с тюркскими и монгольскими экспансиями.

Какие народы и племена населяли Юго-Восточную Сибирь в период с XIII по XVII в., какие исторические типы общности людей они представляли? Какими были реальные политические и этнокультурные связи населения данного края, с одной стороны, и Центральной Азии, в том числе и Монголии, — с другой? Каковы хронологические и географические границы владычества Монгольского государства в Юго-Восточной Сибири? Каковы исторические судьбы народов и племен Юго-Восточной Сибири в чингисовскую и последующие эпохи? В каких отношениях находились Прибайкалье и Забайкалье с Халха Монголией и Джунгарией (Западной Монголией) в XIV-XVI вв.? Какие факторы обусловили формирование бурятского этноса, какими временными рамками определяется этот процесс?

Судя по источникам, в период создания единого Монгольского государства на рубеже XII - XIII вв. на территории современной Юго-Восточной Сибири обитали многочисленные монгольские, тюркские и тунгусские племена, народы и группы; достоверно установить языковую принадлежность многих из них почти невозможно.

Бурятия. Побережье Байкала осенью, фото Игоря Шпиленок

Согласно Рашид ад-Дину, самыми западными обитателями Прибайкалья были ойраты, занимавшие Восьмиречье (Приангарье и юг Енисейского края). По левобережью Ангары, в бассейнах рек Белая, Китой и другие, кочевали татары, дурбаны, салджиуты, катакины и учуту-мангуны. С ними и ойратами соседствовали баргуты, кори, тулас, курлаут, кунгираты и элджигины. Область их кочевий называлась Баргуджин-Тукум. Здесь же проживали булагачины, кэрэмучины, лесные урянхайцы.

С Баргуджин-Тукумом граничили владения воинственных туматов (хори-туматов). Как сказано в «Летописях» Рашид ад-Дина, туматы жили в пределах страны киргизов, границы которой доходили на севере до Ангары, а на юге — до Селенги. А за Байкалом, по долинам Джиды и Селенги, кочевало крупное племя баяутов, разделившееся на две ветви — джадай и кэхэрин баяуты.

Земли между Ононом и Селенгой принадлежали тайджиутам, а по Онону — джалаирам. Долина Селенги была кочевьем многих народов, в том числе меркитов (2).

Описывая границы и названия мест обитания различньх народов и племен, Рашид ад-Дин пишет, в частности:

«Кэм-Кэмджиут — большая река, одною стороною она соприкасается с областью монголов (Могулистан) и одна [ее] граница — с рекой Селенгой, где сидят племена тайджиутов; одна сторона соприкасается с [бассейном] большой реки, которую называют Анхара-мурэн, доходя до пределов области Ибир-Сибир... Племена кори, баргу, тумат и баяут, из коих некоторые суть монголы и обитают в местности Баргуджин-Токум, также близки к этой области. В этих областях много городов и селений и кочевники многочисленны...» (3).

Перечисленные этнические группы представляли, по-видимому, различные типы общности людей: роды, племена, союзы племен и народности. Некоторые из них (ойраты, баргуты, хори-туматы, татары (не путать с современными татарами) были крупными этническими образованиями, занимавшими значительные территории, возглавлялись они своими государями-вождями.

Союзы племен, как показывают источники, были в то время наиболее распространенным типом объединения людей на данной территории. Но в условиях частых войн они так же быстро распадались, как и возникали. И вообще, надо думать, этнические процессы тогда принимали самые различные формы и комбинации, задерживались, резко прерывались. Как утверждают монгольские ученые, в конце XII - начале XIII в. шло формирование монгольской народности. По-видимому, такой же процесс переживали и найманы, кереиты, ойраты, баргуты, хори-туматы и другие крупные этнические общности, но в дальнейшем их развитие пошло разными путями: одни влились в состав других народов, другие — ойраты, баргуты (баргу — буряты) — образовали самостоятельные этносы.

В специальной литературе принято считать племена и группы Прибайкалья и Забайкалья «лесными народами» в отличие от «степных монголов» самой Монголии. В соответствии с этим в некоторых трудах уровень их социально-экономического и культурного развития оценивается как невысокий.

В «Истории Бурят-Монгольской АССР» (да и в других, изданных в 50—60-х гг. работах) утверждается, что бурятские племена — хори-туматы, булагачины, кэрэмучины, баргуты и другие, обитавшие в Баргуджин-Тукуме и западнее, упорно и долго сопротивлялись Чингисхану, не принимали участия в завоевательных походах, что они находились в даннической зависимости от монгольских каганов, ограничиваясь уплатой дани (5).

Это положение требует серьезного уточнения. Во-первых, в период возвышения монголов собственно бурятских племен еще не было, за исключением одного, которое упоминается в «Сокровенном сказании» и в «Алтан тобчи». Перечисленные выше хори-туматы, булагачины, кэрэмучины, баргуты, баяуты были такими же монгольскими племенами, как джалаиры, салджиуты, борджигины и др. Не существовало тогда и области (страны) Бурятии.

Во-вторых, все имеющиеся источники свидетельствуют, что в политике и в действиях прибайкальских племен в связи с созданием единого Монгольского государства, прогрессивного явления того времени, имели место и добровольность, и борьба, и нейтралитет, а связи между лесными и степными монголами имели давние традиции. Приведем ряд примеров.

Племя икирес считается одним из тех, которые вошли впоследствии в состав бурятской народности. В «Сборнике летописей» Рашид ад-Дина оно упоминается в следующем контексте:

«В левом крыле состояла тысяча Буту-хургэна, бывшего из племени икирес; это племя родственно племенам кунгират. (Буту-хургэн) женился на одной из дочерей Чингисхана... Так как он был уважаемым (лицом) и от чистого сердца служил Чингисхану, тот препоручил ему все войско, бывшее из племени икирес... Всего войска их было девять тысяч» (6).

Другой икиресский вождь, Туче-Маха, написано в «Сокровенном сказании», со своими людьми участвовал в возведении Джамухи в сан гурхана и принятии решения о совместной борьбе против Чингисхана (7). Из этого следует, что лесные икиресы не стояли в стороне от политических дел, происходящих в самом монгольском обществе.

Дед Чингисхана Бартан-багатур был женат на Сунигал-фуджин из племени бургут (8). Прабабка Чингисхана Алан-гоа (в восьмом поколении до Чингиса) считалась рожденной от Баргуджин-гоа и Хорилар Мэргэна — владыки народа баргуджин-туматов (9).

Область или местность Баргуджин-Тукум упоминается в источниках довольно часто, и это не случайно. Видимо, слово «тукум» (в совр. монг. языках «тухум» означает «родина замужней женщины», «местность, где она родилась», «родное место», «родичи» (10) приложилось к «Баргу» или «Баргуджин» после того, как дед Чингисхана женился на баргутке Сунигал. Чувство родства, особенно с женской стороны (тухумуд, турхэмууд), у монголоязычных народов в прошлом было сильно развито.

О баргутах Рашид ад-Дин писал:

«Это племя до настоящего времени притязает на родство и дружбу и имеет всякого рода утвержденные (за ним) права» (11).

В числе великих эмиров у Чингисхана был Джэдай-нойон. Отец его происходил из племени урут, мать — из баргутов. После смерти отца Джэдай воспитывался у своих баргутских родичей, которые дважды спасли его от смерти. Впоследствии, когда Чингисхан возвысился, баргуты привели ему Джэдая для службы. Джэдай входил в число старших эмиров правого крыла и постоянно находился на службе при особе императора (12).

Баргут Джурджагин в числе полководцев Чингисхана участвовал в его походах вплоть до Ирана, где его потомки занимали важные государственные посты (13).

Баргуты, близкие к племенам кунгират, элджигин, и курлаут, никогда не воевали с Чингисханом и не враждовали с ним, поэтому племя это не делилось и не раздавалось в рабство.

«Чингисхан по справедливости назначил их в свою страну. В его время все они следовали путями побратима и свойства (анда-худа) и все стояли в кешике Джида-нойона», — говорится в «Сборнике летописей» (14).

Чингисхан, став верховным неограниченным властителем, сказал однажды:

«Каждый мальчик, родившийся в Баргуджин-Тукуме, на Ононе и Керулене, будет мужественным и отважным, сведущим и сметливым (от природы) без наставления и выучки. И каждая девочка, которая там родится, будет хороша и прекрасна миром без убранства, причесывания и румян, и будет безмерно искусна, проворна и доброжелательна» (15).

Как видно из этих слов, местность Баргуджин-Тукум у монголов считалась такой же родной и близкой, как и Онон и Керулен, а отношения между баргутами и собственно монголами были самыми дружескими.

В «Алтан тобчи» упоминаются бурийаты, которые добровольно подчинились завоевателю: «Бурийатский Оро Шигуши поднес августейшему, обладающему величием владыке, сокола, пойманного около великого Байкала. Бурийаты были отданы во владение Оро Шигуши» (16).

Селенгинский район Бурятии

О том, что народы и племена Прибайкалья принимали активное участие в монгольских событиях XIII-XIV вв. и сыграли определенную роль в создании единого Монгольского государства, свидетельствует еще один яркий пример.

Ц. Жамцарано, будучи в Ордосе на великом тайлагане в честь Чингисхана, зафиксировал обычай раздавать присутствующим мясо жертвенной кобылицы маленькими порциями после выделения больших порций чиновным лицам. Раздача этих порций, называвшаяся «туугэл», имела глубокий смысл и многовековую традицию, «Тугэл,— пишет Жамцарано,— не что иное, как воспоминание заслуг, оказанных разными лицами и племенами в деле создания Монгольского государства. Наделяя определенной порцией каждое лицо или представителя племени, произносили маленькую речь, в коей подчеркивалась заслуга получающего порцию» (17).

Из списка раздачи жертвенных порций, содержащегося в «Алтан дэбтэре», мы узнаем, что в числе прочих людей и племен доля жертвенного мяса полагалась «Икиресскому Долочу-дархану, который вместе с тремя другими дарханами нес верную службу у великого государя. Детям Баян-нойона, управляющего баргутским тумэном ценимого за его постоянство. Он нес богатырскую службу, имел неистощимое богатство и неомрачимый ум. Племенам бурят, уйгуров, чивданов, горных тангутов, жителям лесов и прочих разных племен, живущих группами там и сям и владеющих пегими лошадьми, у которых золотые таганы, стены юрт подбиты соболем, а крыша из бобра. Всем двенадцати тумэтам, которые стерегли 12 горных проходов Алтая, словно крепкая гаруда или столб привязи коней. Они являлись арьергардом проходящей армии и служили мишенью для наступающих врагов; они были сторожевыми башнями на вершинах гор, маяками на морях, они служили подарками для уходящих, трофеем приходящих» (18).

Общепризнано, что деятельность Чингисхана по созданию единого Монгольского государства была прогрессивной, но затем приняла реакционный, завоевательский характер. В эту деятельность так или иначе оказались вовлеченными и народы Юго-Восточной Сибири, в соответствии с чем изменились их исторические судьбы.

Авторы «Сокровенного сказания» и «Сборника летописей» мало говорят о дальнейшей судьбе лесных народов, за исключением того, что власть над этими народами была дана военачальнику Хорчи. Но как бы то ни было, совершенно очевидно, что чингисовские войны оказали большое влияние на формирование населения Забайкалья и Прибайкалья.

По некоторым данным, часть не желавших подчиняться Чингисхану хори бежала на север, в сторону нынешней Южной Якутии; ойраты и основная масса хоринцев были уведены при преемниках хана во Внутреннюю Монголию, многие племена целиком или раздробленные на части переданы были тумэнникам и тысячникам для пополнения воинских частей. Но и после этого изменения в племенном составе населения в крае не прекращались.

Г. Потанин утверждал, что в Центральной Азии племенной состав был достаточно устойчив, что движение монголов во все стороны послужило причиной частых смен племен и языков лишь на окраинах Монгольской империи. Этого не избежали Забайкалье и Прибайкалье.

Как уже сказано, ко времени образования Монгольской державы в Прибайкалье и Забайкалье обитали баяуты, кунгираты, катакины, икиресы, булагачины, кэрэмучины, буряты, баргуты, хори-туматы, ойраты и пр. В XVII в. русские уже не застали многих из этих племен.

В XIII—XVII вв. произошло не только сокращение численности населения Юго-Восточной Сибири, но значительные этнические изменения. В разных местах Средней Азии, Джунгарии, нынешней Калмыкии сохранились названия родов и племен, которые сходны с названиями племен, обитавших в XII—XIII вв. в Южной Сибири, в частности, упоминаются эхириты, булагачины и пр.

«Булагачины и кэрэмучины поддерживают между собою отношения побратимства — свойства (анда-худа). Ныне улус булагачи стал одним из киргизских племен (товаиф), над прочими тумэнами упомянутого имя преобладают», — находим у Махмуда ибн-Вели (19).

«Булагачины и кэрэмучи вместе с частью толосов и другими баргутами явились предками одного из трех главных объединений современных тяньшанских киргизов - ичкиликов»,— пишет К. И. Петров (20). Он также утверждал: «Булагачины и кэрэмучины передвинулись из Баргуджин-Тукума на найманские земли в общей массе с баргутами, одновременно и другими хакасско-киргизскими и ойратскими племенами. Во второй половине XIII — первой четверти XIV в. они находились на территории, бывшей театром действий правителей улуса Угэдэя, Чагатайского улуса и великих ханов» (21).

По данным Чокана Валиханова, среди бухарских узбеков существовал род боргут (бургут, баргут), который, по мнению комментатора сочинений этого ученого, относится к бурятскому племени (22). В сочинении среднеазиатского ученого Аксименти «Маджуу-ат-таварих», написанном в XVI в., в числе 92 узбекских племен упоминаются буряты (бураты), быйуты и меркиты (23). Но какая-то часть булагатов, бурят, кэрэмучинов осталась в Прибайкалье и впоследствии вошла в состав бурятской народности.

Как полагает Ц. Б. Цыдендамбаев, находившееся в зависимости от тюрков в VI - IX вв. племя бурет — бурят в монгольский и послемонгольский период выдвинулось, и этноним этот перестал быть названием одного племени, а стал обозначать союз племен, положивший начало возникновению бурятской народности (24). Одним из членов этого союза было племя булагад, другим, вошедшим позднее в состав бурятской народности, явились эхириты.

В этническом составе населения западных пределов Прибайкалья, в Приангарском крае, также произошли большие изменения — многочисленные племена ойратов оказались в конечном итоге в Западной Монголии, в Джунгарии, откуда часть их переселилась в Нижнее Поволжье, образовав впоследствии калмыкскую народность. Оставшиеся на месте небольшие группы ойратов составили впоследствии ядро нижнеудинских бурят (25).

В результате монгольских завоеваний и междоусобиц значительная часть баргутов оказалась в Восточной Монголии, где образовала баргу-бурятскую народность; разрозненные группы баргутов (баргу-бурят) осели в самой Монголии и в Средней Азии.

Как считает Г. Н. Румянцев, именно после возвышения монголов часть населения Прибайкалья откочевала на север, в нынешнюю Якутию. В числе откочевавших были группы хори-туматов, что подтверждается наличием в составе якутов этнических групп хори и тумат (26).

После подавления восстания в 1207 г. хори-туматы во главе со своей предводительницей Бохотой-тархун были переданы в распоряжение ойратского Худахи-беки, добровольно подчинившегося Чингисхану. Вскоре ойратские племена совместно с подчиненными им хори-туматами переселялись на бывшие найманские земли в Хангайском нагорье.

После трехвековой политической зависимости от ойрат-монголов, в начале XVI в., хоринцы по распоряжению одного из тумэтских ханов были переданы баргутскому бэйле в качестве приданого дочери хана, вышедшей замуж за сына бэйле. Хоринцы оказались в Восточной Монголии. В 90-х гг. XVI в. они бежали от солонгутского Бубэй-бэйлэ, через несколько лет основная часть бежавших была насильно возвращена в Баргу. В начале XVIII в. хоринцы снова бежали в Забайкалье и присоединились к жившим здесь сородичам (27).

В XIII - XVII вв. существенно изменилась этническая картина в Юго-Западном Забайкалье — в современных Кяхтинском, Селенгинском и Джидинском районах Бурятской АССР. Ко времени установления русско-китайской границы в 1727 г. в этом регионе оказались многочисленные монгольские группы, входившие раньше в цэцэнхановский аймак. Как выяснилось позднее, они включали в себя более 80 различных этнических групп (28).

В XV - XVII вв. многочисленными выходцами из Монголии и Джунгарии пополнилось Прибайкалье, занятое в основном булагатами и эхиритами. Здесь следует в первую очередь обратить внимание на такое крупное этническое объединение, как хонгодоры, расселившиеся в Алари, Тунке и Закамне.

По мнению Г. Н. Румянцева, начало движения хонгодоров из Монголии в Бурятию относится к первым десятилетиям XVII в., а может быть, даже к концу XVI в., а завершилось переселение в конце XVII — начале XVIII в. По-видимому, хонгодоры переселились отдельными группами в течение всего указанного периода. Вопрос о первоначальной их родине остается нерешенным. Известно только, что они были подданными халхасского Сайнхана (29).

Помимо хонгодоров, значительными по численности этническими группами в Прибайкалье были вышедшие из Монголии и Джунгарии икинаты, ашебагаты, галзуты, ноеты, харануты, сэгэнуты, курумчинцы и др.

Таким образом, число монголо-ойратских и омонголенных этнических групп, переселившихся из Монголии и Джунгарии в XIV - XVII вв. на территорию нынешней Бурятии и влившихся в состав бурятской народности, оказывается значительным.

С. П. Балдаев, собравший огромный фактический материал по родоплеменному составу бурят, перечисляет 62 таких рода или группы, считая эту цифру неполной (30). Б. Б. Бамбаев в свое время назвал 34 наиболее известных или крупных рода.

После распада мировой державы Чингисхана и монгольской империи Юань собственно Монгольское государство как наследственное владение монгольских ханов-чингисидов продолжало существовать под различными названиями. Однако вскоре наступила эпоха феодальной раздробленности и междоусобиц.

В конце XIV - начале XV в. Монгольское государство занимало огромную территорию: от Байкала и предгорьев Хингана на востоке до Тянь-Шаня на западе, от верховьев Иртыша и Енисея на севере до Великой Китайской стены на юге (32).

Забайкалье оставалось в составе этого государства. Замечательными памятниками истории Монгольского государства на территории Забайкальского края являются Кондуйский и Хирхиринский «городки». Построенный в XIII в. кондуйский «городок» (на р. Барун-Кондуй, Забайкальского края) был крупным дворцовым комплексом. По планировке и архитектурным деталям он во многом напоминал дворец великого хана Угэдэя в древней столице монгольских владык Каракоруме.

Забайкалье, Ононский район, фото Игоря Шпиленок

Хирхиринское городище было сравнительно крупным поселением городского типа, т. е. не только укрепленным пунктом, но и ремесленным и торговым центром. Предполагается, что городок был ставкой монгольского князя Исункэ, племянника Чингисхана. Как и кондуйский дворец, он погиб от пожара (33).

Свидетельством господства монголов в Бурятии является Сутайская феодальная усадьба (местность Сутай Мухоршибирского района Республики Бурятия), от которой остались одни развалины. Согласно преданиям, здесь находился дворец Далай-Добун-хана (34).

По-видимому, поселений типа Сутайского в Забайкалье было немало. Здесь же найдены древнемонгольские погребения, принадлежавшие воинам-кочевникам XIV - XV вв.

К приходу русских в Восточную Сибирь в середине XVII в. в Забайкалье проживали монгольские, бурятские и тунгусские племена и группы. Край же в целом находился под властью Монгольского ханства. П. А. Словцов, один из первых историков Сибири, отмечал, что страна забайкальская некогда находилась под стопами Чингисхана и его преемников, что потом, до половины XVII в., «слушалась двух ханов Халхасской системы» (35).

Таким образом, забайкальская часть Юго-Восточной Сибири в XIII — середине XVII в. не только поддерживала тесные социально-экономические, политические и этнокультурные связи с Монгольским государством, но была составной частью этого государства, а основную массу населения составляли монголы.

Забайкалье, Кондуйский дворец, Борзинский район/ фото Алексея Сухова

Несколько иначе обстояло дело в Прибайкалье. Археологические, этнографические и другие источники позволяют считать, что современные Приангарье, Кудинско-Ленский край, Приольхонье и Тункинская долина после распада чингисовой державы оставались окраиной монгольского владычества, где власть халхасских и джунгарских ханов была номинальна. Судя по источникам, население края находилось в даннической зависимости от монгольских феодалов. Об этом они заявляли при переговорах с русскими служилыми людьми. О том же говорили русским и бурятские князцы. Когда население проявляло непокорность, сюда направлялись карательные экспедиции. Отголоски таких событий мы находим в преданиях бурят о Гэнэн Худугте, Шухэр-нойоне и других военачальниках, которые со своими отрядами доходили до Ангары и Куды.

В 1666 г. монгольские албанные сборщики побывали в Приангарье и Ленской долине. В 1668—1689 гг. состоялись походы монгольских отрядов в Тунку, Унгу, Приангарье и Приленье (36).

Основные пути монгольских набегов проходили через Байкал, Тунку, Оку, реки Китой и Белую. На территории Прибайкалья и севере Забайкалья в XIII— XVII вв. укрывались различные монгольские группы, племена, пострадавшие в ходе междоусобных войн в Западной и Восточной Монголии.

Есть основание утверждать, что территория Прибайкалья, в частности Кудинско-Ольхонский район, временами заселялась самими монголами. В связи с этим небезынтересно остановиться на вопросе о хара-монголах (черных монголах) и бурятском шаманистском культе «монгол-бурхан».

По преданиям, записанным Б. Петри, некогда в Прибайкалье жил народ «монголы». Они откочевали на юг после того, как выросла береза, никогда прежде не водившаяся в этих местах. Пораженные невиданным явлением, монголы обратились к своему шаману, который объяснил, что белое дерево предвещает приход белого царя, и монголы покинули кочевья. Но души тех монголов, которые успели умереть в Прибайкалье, остались хозяевами мест, где стояли их юрты. Образовалось целое сословие мелких территориальных духов. Каждый бурят перед постройкой новой юрты должен был испросить разрешения у монгола и сделать жертвоприношение. Некоторые монголы слишком алчны, вымогают постоянные жертвы, посылая болезни, умерщвляя детей и т.д.

Особенно свирепые духи «обитали» в Ольхонском крае. Почти все невзгоды семейные объясняют здесь их кознями, — писал Б. Петри (37). По исследованиям П.П. Хороших, в Ольхонском районе и на самом острове Ольхон имеются кладбища хара-монголов, называемые местным населением «Олон дарса» (букв.: «Множество прижатых»). По преданиям вблизи кладбища в местности Абзаев Утуг 10 поколений тому назад (в конце XVI — начале XVII в.) происходил бой между двумя монгольскими родами — родом Эдигей и еще каким-то. Убитые из рода эдигей и похоронены здесь. Остатки рода перекочевали в местность Байда, оттуда — в улус Хурхутский на берегу Хурхутского залива. По сообщению П. П. Хороших, потомки хара-монголов в этом улусе сохранились «до сих пор» (38).

Ольхонским хара-монголам приписываются каменные стелы, вышки и могилы. Эти памятники почитаются как священные и называются бурятами «шулуун монгол шибээ» - «каменные монгольские крепости».

По преданию, опубликованному П.П. Баторовым и В. И. Подгорбунским, в старину в Монголии жил нойон Бурза. Он был не в ладах со своим ханом Амагаланом-богдо, который подозревал его в измене. В конечном счете Бурза-нойон вместе с родом харамонгол бежал из Монголии в Прибайкалье (39). Буряты рода сайгут по отцовской линии называются хара-монголами, по матери — сайгутами. По преданию, их родоначальник Даши-батар со своими людьми жил в Монголии, потом оказался на Ольхоне, на западном берегу Байкала. Однажды среди них началась эпидемия, которая унесла много людей. Тогда оставшиеся в живых ушли обратно в Монголию, а небольшая группа перекочевала в местность Байла (Сайгут), недалеко от р. Ангары в нынешнем Иркутском сельском районе. Сайгутские буряты и в настоящее время на своих жертвоприношениях поминают как своего родоначальника Даши-батара из рода хара-монгол.

По данным П. П. Баторова, дочь хара-монгола Шоно, жившего в Байла, была выдана замуж за аларского монголо-бурята Хушена Халагурова. Последний же был прапрадедом бурята Дарая Вартанова, от которого Баторов записал предания (40).

Приведенные материалы о хара-монголах могут быть подтверждены очевидными фактами (кладбища, остатки боевых укреплений, следы боев, существование среди бурят потомков этих монголов и т. д.). Хара-монголы и монгол-бурханы, таким образом, имеют монгольское, точнее говоря, монголо-бурятское происхождение, а не курыканское, как полагает А. П. Окладников (41).

В монголоведческой литературе нередко упоминаются «черные монголы». К сожалению, их происхождение, ареал расселения и историческая судьба остаются почти невыясненными. В «Алтан тобчи» монгольский народ подразделен на белых, желтых, красных и черных, указывается, что «черные монголы пребывают в северной области», т. е. в Северной Монголии (42).

В русских документах середины XVII в. говорится о черных мунгалах и зяте царя Табунае, у которых побывал тобольский служилый человек Якунка Кулаков (43). Из содержания документов можно заключить, что речь идет о монголах Цэцэнхановского аймака.

Говоря о Монголии и монголах средневековья, необходимо учитывать то важное обстоятельство, что представление о Монголии и ее границах у прибайкальских племен XV - XVII вв. было иным, чем в XIX - XX вв. В понятие «Монголия» включались тогда земли от Байкала к востоку и югу. Еще в конце XVII в. монгольские кочевья в Забайкалье начинались от Селенгинского острога. В монгольский период Прибайкалье составляло часть монгольского сообщества. Не зря поэтому Рашидаддин включил Баргуджин-Тукум и Приангарье в страну Могулистан.

В устной традиции бурят устойчиво сохраняются выражения «бурят-монгол», «хори-монгол», «барга-монгол» и т. д., которые, видимо, отражают факт былого существования этого сообщества. Может быть, изыскания в связи с этим прольют свет на происхождение широко распространенных в Бурятии культов 13 северных нойонов — «арын арбан гурбан ноед», 5 и 9 халкасских ханов (по некоторым вариантам — 10 халхасских ханов — «халхын арбан хаад»).

К сожалению, имена всех этих нойонов и ханов в разных источниках даются по-разному. Однако все их авторы согласны в том, что эти божества представляют собой души выдающихся деятелей-вождей, ставших эзэнами различных местностей вокруг Байкала. Из всех этих великих эзэнов-нойонов в источниках чаще всего указываются Буха-нойон, эзэн Иркута Эмнэк Сагаан-нойон, эзэн Ангары Ама Сагаан-нойон, эзэн Ольхона Шубуун-нойон, эзэн Качуга (на Лене) хан Бэе-нойон.

По данным К. М. Герасимовой, население правого берега р. Хилка, примыкающего к Мухоршибири, ашабагаты Ара-Кирети и Хаяна (Бичуры), и монголы имеют общий южно-бурятский культ пяти халхасских ханов: Хумун-хана (в Кяхте), Бурин-хана (в Джиде). Хугтэй-хана, Шагтай-хана и Ухэр-хана (в Монголии). В Бичуре в числе этих пяти ханов называют Хайранга-хана, в Кяхте — Алтан-хана, в Монголии — Улаан-хана и Нойон-хана.

Среди хоринских, кижингинских и еравнинских бурят существует культ 9 монголов, или Буурал баабаев. Согласно одному из преданий, отец 9 Буурал баабаев по имени Шэрээлжэн жил во Внутренней Монголии (44).

В бурятской мифологии одно из выдающихся мест принадлежит Буха-нойону, первопредку бурят. Об этом божестве и его возникновении мне уже приходилось писать (45). Некоторые специалисты связывают этот образ с историческим лицом. Б. Ринчен отбрасывает тотемические основы этого культа и целиком связывает его с одним из военачальников Чингисхана по имени Буха. Он утверждает, что от этого Буха ведут свое происхождение некоторые забайкальские буряты, что Буха в числе других был удостоен чести получать жертвенное мясо во время поминок Чингисхана (46).

В источниках действительно упоминается некий Буха. В «Алтан тобчи» говорится, что, когда Джучи со своим войском отправился в поход на лесные народы, в том числе на ойратов, бурийатов, баргутов и др., Буха ушел вперед разведывать дороги (47). В «Сокровенном сказании» Буха упоминается как проводник в войске Джучи, отправившемся к лесным народам. Тот Буха был женат на девушке из рода Чингисхана, потому именовался Буха-хурьгэн (зять) из племени байаут, кочевавшего по речной долине Джадай (Джида, на юге Бурятии). Рашид ад-Дин называл его эмиром из эмиров левого крыла.

Вполне вероятно, что в связи с походом к лесным народам Буха-хурьгэн возвысился, а после своей смерти стал почитаемым; постепенно его образ слился с образом тотемного предка булагатов. Выражение «Буряад хуни заяабари болоhон» - «Ставший покровителем бурят» скорее всего отражает это событие.

Мысль о том, что в лице бурятского предка Буха-нойона мы видим образ исторического Буха, участника похода Джучи к лесным народам, слившийся с образом быка, тотемического предка булагатов, высказал в свое время В. И. Сосновский (48).

Таким образом, в образе Буха-нойона отразился процесс формирования бурятской народности: Буха-нойон получил общебурятское распространение, из тотема-предка одного племени превратился в прародителя всех бурят.

Рассматривая вопрос о формировании бурятской народности, хотелось бы отметить следующее. Нельзя смешивать два разных исторических явления — этнические процессы в Юго-Восточной Сибири вообще и процессы, связанные непосредственно с консолидацией бурят, хотя они тесно связаны между собой. Дело в том, что этнические процессы в данном регионе протекали на всех этапах его истории, начиная с эпохи камня, но это вовсе не означает, что начало бурятского этноса восходит к палеолиту, к насельникам древнейших стоянок Мальта и Буреть, как утверждает Н. П. Егунов (49).

Можно говорить о сложении тунгусо-, тюрко- и монголоязычных этнических групп в I тыс. до н. э. - I тыс. н. э., о том, что в течение этого длительного периода происходили бесконечные смешения, слияния, дробления родоплеменных групп. Необходимо также учитывать, что народность — это историческая категория, что ныне известные народы сформировались в подавляющем большинстве в средневековье при наличии, в числе прочих, такого фактора, как государственность.

Монголы консолидировались в народность лишь после образования своего государства — сначала государства Хамаг Монгол, а затем государства Северная Юань. Однако вместе с ними на арену истории вышли как народности ойраты, баргуты, дархаты и др. Ойрагы впоследствии распались, образовав калмыков, войдя в состав монголов и бурят.

В консолидационном процессе монголов (халхасов) в силу ряда причин не участвовали многие прибайкальские и забайкальские монголоязычные группы. Вместе с тем из состава монгольской народности средневековья отделялись различные родоплеменные и территориальные группы и в условиях Бурятии постепенно теряли прежнюю этническую принадлежность, становясь бурятами.

На наш взгляд, в Забайкалье и Прибайкалье до конца XVII в. не было условий для консолидации монголоязычной народности, в частности бурятской. Главными из этих условий следует считать политическую и этническую стабильность и наличие государственности.

В результате присоединения Юго-Восточной Сибири к России обширная территория по обе стороны Байкала отделилась от монгольского мира и его непосредственного политического воздействия; на этой территории преобладающим этническим массивом оказались монголоязычные племена, роды и группы, у которых очень быстро сложилась общая материальная и духовная культура.

В условиях Бурятии XVII - XVIII вв. объединению способствовали территориальное обособление определенных монголоязычных групп в рамках русского государства и оппозиция государственной власти. Признаком завершающегося этапа консолидации бурятского народа явилось зарождение этнического (национального) самосознания, которое проявлялось у бурят уже во второй половине XVIII в.

Примечания

1. Рашидаддин. Сборник летописей. - М.; Л., 1952. - Т. 1, кн. 1, - С. 101 - 102, 117 - 118, 121, 150.
2. Там же. - С. 93, 175, 180. 
3. Там же. - С. 150. 
4. История Сибири. - Л., 1968. - Т. 1, - С. 382 - 385. 
5. История Бурят-Монгольской АССР. - Улан-Удэ, 1954. - Т. 1 . - С. 47. 
6. Рашидаддин. Сборник летописей. - Т. 1, кн. 2. - С. 271. 
7. Козин С. А. Сокровенное сказание. - М.; 1940. - С. 116. 
8. Рашидаддин. Сборник летописей. - Т. 1, кн. 2. - С. 46. 
9. Данзан Л. Алтан тобчи (Золотое сказание). - М., 1973. - С. 54. 
10. Бертагаев Т. А. Об этимологии слов «Баргуджин», «баргут» и «тукум» // Филология и история монгольских народов. - М., 1958. - С. 174. 
11. Рашидаддин. Сборник летописей. - Т. 1, кн. 2. - С. 122. 
12. Там же. - Т. 1, кн. 1. - С. 184 - 185. 
13. Там же. - С. 121. 
14. Там же. - С. 117. 
15. Там же. - Т. 1, кн. 2. - С. 264. 
16. Данзан Л. Алтан тобчи. - С. 200. 
17. Central A siatic journal. - Wusbaden, 1961. - Vol. 6, № 2/3. - С. 229. 
18. Там же. - C. 223 - 225. 
19. Цит. по: Петров К. И. К истории движения киргизов на Тянь-Шане и их взаимоотношений с ойратами в XIII - XV вв. - Фрунзе, 1961. - С. 42. 
20. Там же. - С. 23. 
21. Петров К. И. Очерки феодальных отношений у киргизов в XV - XVIII вв. - Фрунзе, 1961. - С. 139. 
22. Валиханов Ч. Собр. соч. - Алма-Ата, 1961, - Т. 1. - С. 360, 685. 
23. Султанов Т. И. Опыт анализа традиционных списков 92 «племен илатийа» // Средняя Азия в древности и средневековье. - М., 1977. - С. 166 - 167. 
24. Цыдендамбаев Ц. Б. Бурятские исторические хроники и родословные. - Улан-Удэ, 1972, - С. 285. 
25. Цыдендамбаев Ц. Б. Об ойрат-монгольских элементах в составе и языке бурят // Проблемы алтаистики и монголоведения. - М., 1975. Сер. лингвистики. - Вып. 2. - С. 320. 
26. Румянцев Г. Н. Происхождение хоринских бурят. - Улан-Удэ, 1962. - С. 144. 
27. Цыдендамбаев Ц. Б. Бурятские исторические хроники... - С. 219, 227 - 228. 
28. Там же. - С. 237 - 242. 
29. Румянцев Г. Н. Предания о происхождении аларских бурят // Этнографический сборник. - Улан-Удэ, 1961. - Вып. 2. - С. 120 - 121. 
30. Балдаев С. П. Родословные предания и легенды бурят. - Улан-Удэ, 1970, - Ч. 1. - С. 361. 
31. Бамбаев Б. Б. К вопросу о происхождении бурятского народа. - Верхнеудинск, 1929. - С. 19. 
32. История Монгольской Народной Республики. - М., 1967. - С. 156. 
33. История Сибири. - Л., 1968. - Т. 1. - С. 379 - 380. 
34. Хамзина Е. А. Археологические памятники Бурятии. - Новосибирск, 1982. - С. 97. 
35. Словцов Л. А. Историческое обозрение Сибири. - Спб., 1886. - Кн. 1, - С. 120. 
36. Окладников А. П. Очерки из истории западных бурят-монголов. - Л., 1937. - С. 397. 
37. Петри Б. Э. Старая вера бурятского народа. - Иркутск, 1928. - С. 34, 35. 
38. Хороших П. П. Исследования каменного и железного века Иркутского края. - Иркутск, 1924. - С. 22. 
39. Баторов П. П., Подгорбунский В. И. Из бурятского фольклора // Сибирская живая старина. - Иркутск, 1925. - Вып. 3/4 . - С. 133 - 136. 
40. Там же. 
41. Окладников А. П. Очерки из истории западных бурят-монголов. - Л., 1937. - С. 282 - 283. 
42. Данзан Л. Алтан тобчи. - С. 244. 
43. Сборник документов по истории Бурятии. - Улан-Удэ, 1960. - Вып. 1: XVII в. - С. 119, 135, 141. 
44. Герасимова К. М. Культ обо как дополнительный материал для изучения этнических процессов в Бурятии // Этнографический сборник. - УланУдэ, 1969. - Вып. 5. - С. 109 - 110, 127. 
45. Михайлов Т. М. Из истории бурятского шаманизма: С древнейших времен и по XVIII в. - Новосибирск, 1980. 
46. Ринчен Б. Культ исторических персонажей в монгольском шаманизме // Сибирь, Центральная и Восточная Азия в средние века. - Новосибирск, 1975. - С. 194. 
47. Данзан Л. Алтан тобчи. - С. 183 - 184. 
48. Сосновский В. И. К вопросу об образовании бурятской народности // Бурятиеведение. - Верхнеудинск, 1928, - № 4(2). - С. 105 - 106. 
49. Егунов Н. П. Прибайкалье в древности и проблема происхождения бурятского народа. - Улан-Удэ, 1983. - Ч. 1, - С. 152, 260.

Источник: Т. М. Михайлов «Юго-Восточная Сибирь в отношениях с Центральной Азией в XIII - XVII вв.» в книге «Этнокультурные процессы в Юго-Восточной Сибири в средние века: Сб. науч. тр.», - Новосибирск: Наука. Сиб. отд - ние, 1989. - 185 С.