Русский язык доказал свою живучесть в Монголии
09 апреля 2018, 10:28 1519 0

фото: visasam.ru
Русский язык живуч. Он доказал это и на примере Монголии. Как?
«Мы крепки как земля, как основание юрты, которой не страшна буря. Вся Монголия станет, словно один крепкий кулак» - рэп степей патриотичнее гимна, а слова бьют как лозунг, под которым подпишется любой монгол.
Их клипы - в топах хит-парадов, а голоса заливают улицы Улан-Батора. Тексты рэпера номер один Big Gee, как сжатая в минуты национальная идея для народа, разбросанного по останкам древней империи.
«Я пою о том, что мы родились от волка и лани, создали великую империю. И для XXI века должны родить новых Чингисханов», - говорит Big Gee.
Легенда о прародителе - пятнистом волке - здесь почти вера. А тоской о великом прошлом пропитан воздух. У нее в Монголии - имя собственное.
Национальную идею монголы нащупали не так давно, ближе к концу ХХ века. Ее символ - в 50 километрах от Улан-Батора. Зашитый в сталь с высоты 40 метров на степи когда-то бескрайней империи смотрит Чингисхан. Взгляд из прошлого в настоящее, где отыскать даже подобие того величия пока не получается.
Получилось из 250 тонн металла выковать самую высокую конную статую в мире. Сверкающая на солнце демонстрация былого могущества страны, которая в завтра шагает по дороге вымощенной вчера.
Разве что речовки в манере американских рейнджеров и галстуки не пионерские, а так все то же пионерский лагерь. Младший брат нашего «Артека» «Найрамдал». Бямбаа - в 70-е лейтенант инженерных войск - строил его вместе с советскими военными. По ленинградскому проекту, где стиль каждого корпуса оправдывал имя.
Теперь русский городок почему-то называется «Космос», а корпус «Куба» стал «Радугой». И хотя живут здесь по прежним лекалам - с танцевальными зарядками, походами и кострами - главный артековский принцип остался там же, где и красные галстуки. «Раньше сюда приезжали отличники, лидеры, передовики школ, а сейчас - кто заплатит», - рассказал один из вожатых.
С радиоточкой над окном в купе, проводницами в передниках, гэдээровский поезд с 80-х до сих пор гоняет вагоны от столицы до Сухэ-Батора. Здесь в музей просится все: от запертых на зиму окон до розеток для электробритв.
Поезд производства страны, которой нет. Из современного разве что штамп на стекле - курить тамбуре запрещается. В остальном - до боли родной. Менять ничего не стали. Ни полки, от которых болят бока, ни надписи на русском с указанием аварийного выхода. И даже титан кипятит воду на дровах.
Больше полувека назад по этим рельсам проехал первый поезд, гудком и флагами над локомотивом отрапортовав о завершении первого этапа совместного проекта двух стран, - монголо-советской железной дороги, в которой вкладом от Союза были строители, техника, материалы и подвижной состав, от Монголии - полторы тысячи километров степей.
В песках Гоби, где для костров только саксаулы, а в поисках воды нужно вгрызаться в землю на 200 метров, рельсы тянули 10 тысяч военных строителей Союза. Сколько заключенных навсегда остались в пустыне, только закрытые архивы знают. Не было бы подвигов, вряд ли инженерная дивизия получила за магистраль боевое Красное знамя.
Монгольская железная дорога - все еще территория русского языка. Одна из последних, где мы не сдали позиции, - она по-прежнему наполовину наша.
Легко представить, чем тогда стали эти железные километры для Монголии, которая почти до конца 90-х была страной, где заканчивается асфальт. Дороги и сейчас - редкое явление в стороне от немногих связующих поселки трасс. Для табунщика, будь он хоть на мотоцикле, вся степь - дорога.
Кочевник в современной Монголии - человек не бедный. У семьи Адья, которая в полном составе помещается в двух юртах, - тысяча голов скота. В год молоко коров и кобылиц, мясо и шерсть приносят 15 миллионов тугриков - примерно 6 тысяч долларов. Для натурального хозяйства, которым живут тысячи монголов, хватает.
Монголия - страна уникальной статистики. Из учебников известно, что с населением здесь хуже всех в мире, - меньше двух человек на квадратный километр. Зато со скотом проблем никаких. По 12 голов на душу населения. И цифры эти вряд ли изменятся, если таких детских садов в степи - тысячи.
Но главное богатство - лошади. Низкорослые, поразившие выносливостью и вынесшие русские морозы 40-х, когда Монголия отправляла их на фронт для Красной Армии табунами.
От Чингисхана в Монголии не спрятаться - культ личности прошлого отпечатан на каждой купюре. Его имя - в названиях банков, гостиниц и ресторанов. Он - на царском троне у Дома правительства. Стоял бы и в центре площади, но он занят героем революции Сухе-Батором.
Страна в попытке сохранить идентичность пробует вписать противоречивые вехи в один причудливый проект, как новостройки в микрорайоны советских пятиэтажек, подпираемых со всех сторон юртами.
Беда в Улан-Батор приходит вместе с северным ветром, когда опускается температура, современные кварталы накрывает дым. До сих пор Улан-Батор окружен тысячами юрт, которые отапливают углем или дровами. "Прикочевав" однажды к городским окраинам, они стали его постоянным пейзажем. Так жилищный вопрос столица закрыла в обмен на чистый воздух.
Избавится от этой части городского пейзажа уже не пытаются. Идея заменить буржуйки электроплитами, чтобы не чадили, похожа на мечту о своем космодроме. В стране, где есть космонавт номер один, а номер два за 37 лет так и не появился.
В музее Астропарка в Улан-Баторе есть и такой центральный экспонат - спускаемый аппарат - на котором он вернулся на Землю. Восемь дней в космосе в составе советского экипажа сделали неизбежным взлет карьеры.
В свои пять они язык знают лучше родителей. С детского сада до школьных экзаменов монгольский - только дома. Система, появившаяся в 1974-м вместе с новой точкой на карте под название Эрденет. От первого кирпича выстроенный Советским Союзом вокруг медно-молибденового комбината. Крупнейший сегмент монгольской экономики тогда потребовал сотни специалистов со знанием русского. Сейчас стал одним последних анклавов нашего языка в Монголии.
Два года как громадные жернова мельниц дробят руду не под нашим руководством. Спустя 40 лет мы уходим из Эрдэнэта. Акции проданы. Специалистов - крохи. Они здесь лишь на время передачи дел.
После нас, наверное, останутся русская школа, ученики которой легко поступают в российские вузы, город с Дворцом спорта и горнолыжной базой, но - главное - комбинат, построив который, мы сделали Монголию страной не только прошлого и кочевников.
То, какой была экономика Монголии, иллюстрирует цифра: как только Союз построил здесь этот комбинат, он прибылью сразу закрыл две трети бюджета страны. Он и сейчас - одно из самых крупных подобных предприятий в Азии. И руды ему хватит минимум на 50 лет.
И даже если Монголия сменит буквы, перейдя на латиницу, о чем разговоры идут, или вдруг откажется от наших вузов в пользу китайских, что уже тоже происходит, десятилетий не хватит, чтобы замести наши следы в монгольских степях. Слишком долго мы вместе строили эту страну.
Комментарии ()